– О, Георгий! А я шел к вашему коллеге справиться о своей мигрени.

– Все давлением страдаете, Гаврила Михайлович?

– Да сил моих нет, Георгий. Мне тут, кстати говоря, ваш коллега рассказал о преинтересной истории с этим морячком…

– Он сейчас как раз у него, – махнул рукой Родин на дверь палаты Максима.

– Так вот, я же думаю – какие-то подозрительные поляки, слишком уж похоже на историю с Соколовским.

– Вы считаете? – скептически поинтересовался Родин. – Эдак каждого поляка подозревать можно. Меня, кстати, семейство Савостьяновых уговаривает ехать с ними в Польшу на воды.

– Георгий! – воскликнул Торопков и покраснел. – Вы просто обязаны туда поехать!

– Да почему же?

– Во-первых, присмотрите за барышнями и этим их неуправляемым братом, всяко им лучше будет. А во-вторых, это же какой шанс узнать поболее о том, что произошло с ним в Индии. И в-третьих, Георгий, чем черт не шутит… Вдруг вам удастся как-то найти концы того дела с Соколовским!..

Родин вздохнул. Похоже, поездка обещала быть чуть более веселой, чем он рассчитывал.

– Ну, хорошо, Гаврила Михайлович. Я, правда, не очень уверен, что удастся найти эти самые следы в такой глуши, куда Савостьяновы едут…

– Георгий, случай всегда на вашей стороне, – подмигнул Торопков и засуетился. – Так, тогда я вам выдам документы, которые непременно пригодятся вам в этом деле. Давайте зайдем ко мне в кабинет за папкой. И заодно в лечебных целях я употреблю настойку, а то что-то я слишком разволновался с этими всеми событиями.

Родин вздохнул, улыбнулся хитрому сыщику и отправился с ним.

Как известно, когда человек молод, у него мало денег и много здоровья. Он расходует здоровье, чтобы наконец-то заслужить хоть какое-никакое состояние. Зато к старости у него становится много денег, а вот здоровье, увы, все поистрачено. И бедняга готов потратить любые деньги, чтобы вернуть хоть толику здоровья, бесследно тающего на глазах, как апрельский снег. Но, увы, чаще всего это не получается. Странно, не правда ли?

Эх, ввести бы в России воспитание, как в Древней Греции. Ведь тогда спортом занимались от мала до велика, и считалось это не нелепой блажью, а богоугодным делом! Атлет, победивший на Олимпиаде, покрывал славой не только свой род, но и свой город. Даже великий философ Платон был трижды победителем по панкратиону – кулачному бою! А наши философы? Да и большинство российских миллионеров совсем не похожи на древнего мецената.

Большинство обеспеченных жителей Старокузнецка, да, впрочем, и всей Российской империи, тоже заботились о своем здоровье. И тоже совсем нелогично. Вместо того чтобы заниматься бегом и плаванием, подобно древним грекам, богатые люди тратили деньги на поездки на воды, где пили водку и волочились за женщинами, а это, как известно, здоровье только губит. Увы, даже такое полезное и интересное времяпрепровождение, как посещение минеральных источников, превратилось в моду для богатеев средней руки. Или, может, туда посылают бесплатно подлечиться героев войны? Что-то о таком не слышали. Эх, воистину, недолго простоит мир, где так низко ценят жизнь и здоровье.

Впрочем, на многих курортах Кавказа яблоку негде упасть. Возможно, поэтому туда и ездят небогатые офицеры, промотавшие родительское состояние дворяне и молодые волокиты. Люди постарше и посолидней выбирают и курорты посерьезнее, чаще всего европейские. И лучше всего ценятся именно те небольшие гостиницы, где нет этой галдящей публики, где в соседях солидные европейцы, где семья содержателя гостиницы управляет ею уже сотни лет, где уютно и по-домашнему спокойно.

Возьмем, к примеру, Царство Польское. Большинство наших обывателей к нему относится с этаким презрением, мол, это не лучшая часть Российской империи (чем, без сомнения, заслуживают вполне справедливую ненависть самих поляков). Большинство даже и не знают, что в Польше, в Западных Карпатах, есть целая группа маленьких уютных домашних гостиниц с почтенной историей. Природа там очень красива, а лечебные воды, целебные грязи и чистейший воздух могут оказывать просто потрясающий эффект на захворавших путников и сильно укрепить самочувствие здоровых куда лучше итальянских или немецких курортов. Кухня в каждом отеле своя, и смеем вас уверить, готовить умеют. Да что там! В Польше все есть, а чего нет – так это полупьяных недорослей и офицериков подшофе, шумных балов, ссор и дуэлей. Туда приезжают отдыхать и лечиться серьезные семьи.

И многие из них считают, что нет лучше местечка, чем рядом со знаменитыми водами Крыницы. Там пять гостиниц: «Крест Господень», «Приют гусара», «У Вацлава», «Три черепа» и «Медвежье ухо». Последняя – самая затерянная из них, мало того, что находится выше других на западном склоне Карпат, так еще и сильнее остальных скрыта в лесах. О ней мало кто знает, тем более что ее постоянные гости этому очень даже рады: такая уединенность очень им импонирует.

Хозяева гостиницы, семья Урбанович, владели отелем чуть ли не со времени легендарного круля Ягайлы, который там останавливался перед Радзивилловским сражением. И надо отметить, что с тех самых пор весь курортный уклад оставался неизменным, чем Урбановичи очень гордились. А вот мебель, ванная, все там было хоть как бы и по старому – с гербами и клеймами на латыни, тем не менее самым современным, по последнему слову науки и техники.

Летом 19** года все девять номеров гостиницы «Медвежье ухо», как всегда, были заняты степенными постояльцами. В номере, находящемся в мансарде, жил пожилой русский профессор Савостьянов с сыном, мичманом Максимом, получившим сильное ранение, да еще и перенесшим оспу. Мичману насильно дали полугодовой отпуск на лечение, и он, пройдя курс терапии, отправился в Польшу с отцом. Последний был страстный ботаник, обожал Карпаты по причине местной буйной флоры. И диссертацию защитил по данной теме.

В этот раз профессор, видно, не смог противостоять нападкам дочерей – младшей Юленьки и старшей Полиньки, ему пришлось взять на курорт обеих. Они занимали комнаты на втором этаже. Дочкам тут действительно оказалось скучно, как справедливо предупреждал ученый, – ни балов, ни поклонников.

Соседние с ними номера занимал Георгий Родин и степенная семья польских дворян Лутковских: мать с отцом и юный сын, гимназист Янек.

На первом этаже номер снимал голландский художник де Койер со слугой и дряхлая немка с внучкой Дитой и служанкой. Напротив них два номера занимали английский лорд Эдвард Гленерван с юным сыном, гардемарином Джорджем. Адмирал приезжал в эту гостиницу регулярно – залечивал рану, полученную еще в Англо-бурскую кампанию, а вот сейчас взял с собой наследника: как видно, после смерти жены захотелось пообщаться с сыном.

И так называемый охотничий домик, небольшой флигель, занимала семья хозяев: Петр Урбанович со своей женой Барбарой и их немногочисленные слуги.

* * *

Гостиница, надежно спрятанная под кронами вековых карпатских деревьев, представляла собой наимилейшее зрелище: небольшой двухэтажный старинный особняк с мансардой хоть и был сложен из старых, грубо отесанных серых камней, напоминал скорее фахверковый немецкий домик, а не старинный замок. Шарма ему добавляла облицованная резным деревом пристройка, которая когда-то, очевидно, была открытой верандой. И если вечером какой-то путник поднимался к гостинице по небольшой тропинке, которая вилась чуть правее подъездной аллеи, пристройка казалась ему ярким фонарем, так живописно выглядели в сумерках большие, ярко освещенные окна причудливой формы.