– Трюков? – с надеждой спросила я.

– Элементов, – поправил он меня. – Мы же не в цирке... Отожмемся?

И он неожиданно наклонился и уперся руками об асфальт.

– Э-э, – протянула я.

– Давай-давай. Всего десять раз!

– А потом еще десять, – добавил он, когда я с грехом пополам выполнила что-то отдаленно напоминающее отжимание.

– Я не смогу! Извини, но... точно не смогу!

– Это не катит! Ты сможешь! Давай! Ну! Пять! Шесть! Давай, еще четыре осталось! Всего ничего!

Я еле поднялась. Скажу честно, задыхалась и пыхтела, как паровоз. Вот физия, наверное, красной стала! Я утерла пот рукавом куртки, потом скинула ее на забор и снова утерла лоб рукавом, на этот раз – толстовки.

– Физра какая-то, – пробурчала я, – трю... элементы-то будут?

– Будут. Давай-ка попрыгаем. Руками маши, словно ты птица.

Это упражнение меня повеселило. А потом он сделал вообще что-то невообразимое. Сел на корточки, подтянул к груди колени и оперся руками о землю. То есть как бы свернулся калачиком. И сказал:

– Прыгай!

– На месте?

– Через меня!

– Ой, – только и сказала я, – шутишь, что ли? Как же я буду через живого человека прыгать?

– А ты только через мертвого умеешь?

– Ну серьезно! Давай лучше через рюкзак.

– Это не фишка. Фишка – через меня. Вперед! На счет три!

Я прыгнула, но все-таки слегка струсила – мыски моих ступней двигались не по прямой, а слегка огибая его спину.

– Теперь я через тебя! А теперь снова ты!

Через пять или шесть прыжков я взмолилась:

– Хватит!

– У тебя что-то болит? – спросил он спокойно, повернув ко мне голову.

– Все болит!

– Не мышцы. Суставы болят? Нет? Тогда продолжаем! Резкий выдох! Да нет, во время прыжка!

Вскоре он позволил мне отдохнуть. Я с облегчением опустилась на заборчик вокруг площадки. Если честно, я уже и не хотела никаких особых трюков. Тьфу, элементов! И поэтому постаралась сделать лицо понесчастнее. Чтобы он сам понял, что с меня на сегодня достаточно. Тем более, начало светать, на улице появились люди. Правда, на нас никто особого внимания не обращал – наверное, из-за этой серой растянутой во все стороны одежды.

– Ну что, – сказал он, – погнали, как ты говоришь. Первый элемент: «баланс». Забирайся-ка на этот заборчик.

– Может, хоть руку дашь?

– Попробуй сама.

Но ему все-таки пришлось протянуть мне руку, и я оперлась на нее. Но ни за что не хотела отпускать.

– В этом суть элемента, – объяснил он, – чтобы ты научилась балансировать. Ну, ты руки-то расставь. Поймай равновесие. Вот... Теперь попробуй двигаться. Осторожно... Хорошо... Только, оп!

Я, конечно, не удержалась и завалилась прямо на него.

– Еще раз! – невозмутимо скомандовал он.

После баланса мы занялись «лэндингом», то есть обыкновенным приземлением. Наконец-то перелезли через заборчик вокруг детской площадки, на котором я училась балансировать, и подошли к детской горке. Мы забрались на нее, и он показал, как нужно спрыгивать.

– Отталкиваешься от поверхности. Сгибаешь колени. Руки расставляешь, балансируя. Потом в прыжке потихоньку распрямляешь ноги и обязательно...

– Я знаю, – не удержалась я, – приземляться надо на носки. Я умею это делать! Меня в Нью-Йорке один танцор уличный научил. Вот, смотри!

Не дожидаясь, пока он покажет мне этот «лэндинг», я взяла и сиганула вперед с детской горки.

– РУКИ! – закричал он мне вслед, когда я уже приземлилась, как положено, на носки, держа колени полусогнутыми, – что ты творишь?

Он прыгнул рядом со мной, все сделав так же, кроме одного – он выставил вперед руки, согнув их в локтях и как бы спружинив на них.

– Коленочки не болят? – бросил он мне, поднимаясь. – Впрочем, без разницы. Вот кто у нас настоящий понторез-то оказался!

– Я, что ли? – не поняла я. – Но почему? Я же все правильно сделала!

– То есть ты не заметила, что я на руки свой центр тяжести перенес?

– А зачем?

– Да будь тут немного повыше, ты бы себе так колени повредила, что хромая отсюда ушла бы! И обвинила бы во всем меня! Все, хватит. Демонстрируй свои навыки кому другому, я пошел.

И он правда двинулся к своему рюкзаку.

– Постой! – завопила я, хватая его за рукав куртки. – Ну, прости, прости! Больше не буду. Да это единственное, что я умею. Правильно приземляться. То есть, – добавила я торопливо, – я думала раньше, что это правильно. Ошибалась, признаю. Покажи еще раз, а? Пожа-а-а-алуйста.

Он кивнул. То ли в воспитательных целях меня ругал, то ли отходчивым оказался. После «лэндинга» он показал мне еще один простой элемент «лэйзи». Это такое ловкое перепрыгивание через забор оказалось. Подбегаешь, опираешься на руку, ногой, близкой к препятствию, делаешь мах, переносишь тело над заборчиком и опираешься на вторую руку.

«Лэйзи» оказался легким для него, но сложным, конечно, для меня. Я вроде ногу занесла, но «перелететь» не вышло. Потом снова попробовала, и «оседлала» заборчик.

– Слушай, наверное, пока не смогу...

– Давай-ка пошагово попробуем.

– Ты вообще не сдаешься?

– А чего тут сдаваться? Есть задача – научить тебя делать «лэйзи». Вот я ее и решаю. Это же обычная практика паркура. Смотри: подходишь, кладешь руку на забор. Давай.

– Это легко!

– Отлично. А теперь мах! Ближней ногой. Ага. Еще раз. Шаг. Рука. Мах. И...

– Ой, – вырвалось у меня, когда я перелетела, – а как бы это повторить, а?

Когда мы закончили, стало уже совсем светло. Мы уселись на заборчик, и он достал из рюкзака воду.

– Будешь?

– Я твоя должница, – тяжело дыша, проговорила я и принялась жадно пить.

Потом глянула на часы. Начало седьмого.

– Не опоздаешь?

– Поезд в половину. А там рядом со станцией.

Он закурил.

– А как же здоровый образ жизни? – подколола я его, бросая пустую бутылку в урну и, конечно, промахиваясь.

– Ты не представляешь, как много спортсменов курят, – спокойно сказал он, выдыхая дым в другую сторону, подальше от меня, – просто при моем образе жизни, постоянных тренировках, это не так вредно. При быстром беге смола выветривается. Но это не значит, что можно начинать курить в тринадцать.

– Мне пятнадцать! Но я и так не собиралась. У меня дедушка от рака легких умер, я даже пробовать не хочу, – покачала головой я, подбирая бутылку и донося ее уже до законного обиталища.