— Да, они предназначены для твоего хана. Но ты можешь отобрать их, если тебе так хочется.

— Сотник Михаил, — многозначительно произнес куренной.

— Да, это я.

— Я запомню. Ну и как ты собираешься нести свои дары?

— Никак не собираюсь. Обожду Белашкана здесь. Ну или ты можешь выделить часть коней и своих людей в помощь.

— А что же твои?

— Мои уже уходят, — парень обернулся и подал знак Гавриле.

Даже несмотря на разделяющие их расстояние и шлем с полумаской, было видно, что уходить тот не желает. Но и приказа не ослушался. Контакт состоялся. Вытаскивать сотника не нужно. Командира теперь предстоит ожидать в заранее оговоренном месте.

Куренной смотрел на Михаила даже не пытаясь скрыть насколько он восхищается наглостью этого русича. Мало того, не выдержав он залился смехом, указывая на него и обращаясь к своим воинам, типа учитесь недомерки как надо.

— Клянусь, когда тебя убьют я не пожалею золота, чтобы выкупить у хана твою голову. Я сделаю из твоего черепа чашу и буду пить на пирах только из этого кубка, пока не найду ему достойную замену.

— Согласен, Теракопа. Но только ни когда меня убьют, а если меня убьют.

— Думаешь остаться в живых?

— Даже если тебя съест чудовище, то у тебя всегда есть два выхода.

Половец поймал паузу. Потом посмотрел на Михаила слегка склонив голову, мол — переведи. Ну что тут сказать, не сообразит мужик никак. Не его вина в том, что у него имеются пробелы в образовании и эрудиции. Кстати, он скорее удивляет в этом плане, чем вызывает пренебрежение.

— Либо ты придешься ему не по вкусу, и его стошнит. Либо ты окажешься вкусным, и он сходит тобой в кустики, — пояснил Романов.

— Йа-ха-ха-ха!!!

Куренной смеялся так заразительно, что воины поддержали его, даже не понимая в чем шутка. И продолжалось это довольно долго. В какой-то момент Теракопа даже закашлялся, да так, что Романов откровенно испугался за его здоровье. Не дай бог еще надорвет себе чего и изойдет кровью, не доведя посланца до орды.

— Нет. Я никому не уступлю твою голову. Я уже хочу этот кубок, — утирая слезы, скорее просипел, чем произнес, куренной.

После чего отдал приказ своим людям, помочь нахалу, и погрузить все его имущество. При каждом воине имелось по заводной лошади. Так что, место нашлось и для даров и для самого Михаила. Что не могло его не радовать.

Первая часть была сыграна, на отлично. И уж тем паче, в связи с тем, что куренной не отдал приказ преследовать ладью с пограничниками. Скрывать это от Романова не имело смысла. Его же людям, несмотря на извилистость Арель, хватит времени чтобы еще до заката достигнуть Славутича.

До кочевья было не так чтобы и близко. Им пришлось отмахать километров десять, прежде чем перед их вором предстал курень Теракопы. Первое что увидел Михаил когда они перевалили за очередной увал, это огромная шевелящаяся бурая масса. Ему еще никогда не доводилось наблюдать стадо заполонившее все пространство, какое только мог охватить взор.

Понятно, что в степи хватает возвышенностей и низин. Если ты не на господствующей высоте, то твой обзор будет достаточно ограничен. Так что, морем, увиденное им назвать можно было лишь с натяжкой. Но картина поистине завораживала. Он просто не представлял, что вообще возможно собрать такое количество скота на ограниченном пространстве. И ведь это стадо только одного куреня.

В середине этого скопления двигались кибитки и шатры кочевников. Никакой ошибки. Именно шатры. Ну или юрты. Не важно. Смысл в том, что около трех десятков располагались на огромных повозках, которые тянули упряжки быков. Реальные дома на колесах. В смысле, по площади. Принадлежали они однозначно половецкой знати. Жилища остальных перемещались в кибитках и во вьюках.

Умом Романов понимает, что численность вот этого куреня, порядка шести-семи тысяч человек. А вся орда если и превысит сорок, то не на много. И кочует она по территории сопоставимой с его родным Ставропольским краем. Как результат, плотность населения ну о-очень скромная. Потому как эта земля может прокормить миллионы. Однако, даже вид одной ее части, собравшейся на ограниченном участке производило впечатление той самой орды, что накатывает неумолимым приливом.

Орда кочевала не плотной массой а распределившись по фронту с определенными интервалами между куренями. Перемещаться меньшим количеством может было бы и целесообразней, но не так безопасно.

Половцы появились в этой степи только четверть века назад, и не могли называть себя ее полноценными хозяевами. Все это время они проводили в беспрерывной борьбе с другими кочевниками, русичами, природой. Осваивались в своем новом доме и приноравливались к его особенностям. Туда позже, может они и станут кочевать аилами. Но пока только такими вот крупными силами.

Михаилу в очередной раз повезло. Обустроив стойбище, не меньше трети куреня вновь засобиралось в дорогу. На этот раз не так чтобы и далеко. Всего-то один дневной переход, к стойбищу куреня Белашкана. Оказывается намечались празднества знаменующие окончание сытого периода и преддверие сурового испытания зимой.

Прибыв в стойбище хана, люди Теракопа разбили временный лагерь. А сам куренной отбыл пред светлы очи Белашкана, чтобы сообщить как о своем прибытии, так и о появлении посланца.

С приемом хан тянуть не стал, решив совместить его с вечерним пиром. Вот так. Весь день в трудах, походе, не покидая седла. А вечером пир в кругу соратников. Нормальный такой распорядок дня.

Сначала они отдали должное еде, успев запить свежее мясо тонким ромейским вином, и только после этого наконец вспомнили о посланнике то ли Комнина, то ли князя Ростислава, ну или все же Горыни. Мальчишку брать в расчет еще долго никто не будет.

— Меня зовут Михаил из рода Романовых, и я прибыл к тебе с миром, хан Белашкан, — когда перед главой орды разложили подарки, произнес парень.

Набор можно сказать стандартный. Доспехи, оружие. Разве еще и седло. Намерено не стал дарить Ростиславу или Горыне, а приберег для этого случая. Вообще-то пришлось помучиться пока сумел воссоздать конструкцию казачьего седла. Спасибо все тому же парнишке из бригады.

Любил Андрей рассказывать. Вот и про седла. Помнится с пеной у рта доказывал, что казачье не имеет ничего общего с черкесским. Что конструктивно они различаются. И вообще, горцам ли учить казаков исконных наездников искусству создания седел. Доводилось Михаилу видеть это изделие и самолично. Пощупать так сказать, своими руками.

Впрочем, и шашка, по его же словам, это глубоко модернизированная казачья сабля. А что до черкески, так крой да, позаимствовали у горцев, но не казаки, а царь. Вот захотелось ему обрядить казаков в такую одежку, он и расстарался. Зато газыри это чисто казачье изобретение.

Вообще-то, ерунда все это. Но переубедить парня так и не получилось. Да и бог бы с ним. Главное, что удалось удивить хана, как и других присутствующих. Легкое, не стесняющее движений всадника и лошади. Уж кто-кто, а кочевники прекрасно знали как анатомию так и особенности лошадей. Поэтому преимущества новой конструкции усмотрели сразу.