Короче, понимания от предков не дождешься. И вдруг Том предлагает все рассказать отцу. То есть для начала рассекретить Юлино пребывание избушке. Заодно придется сказать, что уже давно это «пребывание» началось, больше двух месяцев назад. То есть даже последнему дураку будет понятно, что Юля с Никитой…

Щеки ее вспыхнули. Некоторые девчонки выставляли напоказ свои отношения с парнями, чуть ли не сосались прилюдно; но, во-первых, эти все демонстрации были предназначены для других девчонок, у которых парней пока нет, чтобы вызвать их зависть, а отец Никиты — это категория совсем другая. Во-вторых, Юля никогда бы не повела себя подобным образом. Любовь, по ее убеждению, — это чувство только для двоих. Она не может быть напоказ — или это не любовь.

Она повернулась.

— Я не хочу, Том. Не надо вмешивать в это твоего папу.

— Юль, ты решила, что я какой-то всемогущий… — осторожно попытался объяснить Никита. — Да, у меня хорошо варит голова, но я ведь не волшебник. Я сделал, что мог: обучился хакерскому мастерству и попытался найти доступ в компьютеры партнеров твоего отца. Результат ты знаешь: они оказались недоступны. Мэтр это подтвердил. Значит, раз дистанционно не удалось, надо ехать на место. То есть ехать в твой Энск, смотреть, что там происходит. И думать, как доказать подставу. Других вариантов нет, Юль… Но ты вернуться туда пока не можешь, это слишком опасно. А у папы в фирме есть небольшое охранное подразделение, там очень грамотные люди работают, бывшие офицеры — из полиции, один даже из ГРУ. Я хочу попросить папу подключить кого-то из них. И для этого придется рассказать ему всю историю.

Юля не ответила, просто обняла Никиту, прижалась щекой к его груди. Так бы она сидела вечно, ни о чем не думая, ощущая тепло любимого тела. Ей было спокойно с Никитой, уютно, радостно — хотелось, чтобы никогда их уединение не кончалось, хотелось всю жизнь прожить так, вдвоем. В уединении и единении. Днем шахматы, музыка, прогулки по заснеженным тропинкам, разговоры о разных интересных вещах; ночью страсть и сон, похожий на страсть: даже во сне они ощущали близость друг друга и наслаждались ею. Казалось, они одни во всем свете — Адам и Ева в эпоху, когда никто еще не родился на Земле и не существовало людей, кроме них двоих…

Так бы всю жизнь!

Но Юля понимала, что это счастье эфемерно. Как только в Энске все утрясется — а все обязательно однажды утрясется, как же иначе, — ей нужно будет вернуться домой. К маме, папе, братику, в школу, в конце концов. Жизнь современная так устроена, что не имеют права они, несовершеннолетние, быть вместе. Джульетте можно было замуж в четырнадцать, а ей, Юле (между прочим, они тезки: Юлия-Джулия!) — нельзя и в шестнадцать…

Никита тоже молчал, только перебирал ее волосы. Он понимал, что без помощи отца они не сумеют ничего добиться. С его помощью тоже не факт, но шансов намного больше.

Несколько минут протекли в тишине, как вдруг Никита, отстранив Юлю, потянулся к шахматной доске и сделал ход. Она вытянула шею.

— Ты что, поддаешься? — засмеялась она. — Я же сейчас тебе мат поставлю!

— Ставь.

Девушка уселась поудобнее, посмотрела внимательно на доску, будто проверяя свое решение, сделала ход.

— Мат! — объявила она весело.

— Поздравляю. Скажи-ка, сколько у тебя было вариантов? Сколько возможных ходов, чтобы поставить мне мат?

Она удивилась.

— К чему ты клонишь?

— Ответь.

— Ну, один.

— То есть ситуация решалась только одним способом. Другие ходы не привели бы к победе, верно?

Юля смотрела на него некоторое время с удивлением, потом лицо ее прояснилось.

— Хитрец! — заулыбалась она. — Я поняла, к чему ты клонишь!

— Вот и отлично. Итак, мы согласились: у нас имеется один-единственный вариант. И мы должны его использовать.

Юля вздохнула. Рай на глазах превращался в мираж. Или скорее в нарисованные декорации. Как ни хотелось поверить в их настоящесть, прямо сейчас стали проступать на холсте следы кисти художника, жестокие знамения реальности.

— Ну ладно, давай… Я согласна.

— Тогда я звоню отцу, — сказал Никита, поднявшись.

— Не сейчас… — Юля потянула его за руку обратно. — Завтра. Пусть у нас будет еще один вечер счастья… Иллюзорного.

— Иллюзорного? Почему? Мы ведь с тобой действительно любим друг друга! И даже когда тебе придется вернуться домой, — мы ведь не перестанем любить?

Никита повернул ее лицо к себе. Его серые глаза смотрели на девушку внимательно и требовательно.

Она покачала головой.

— Как любить в разлуке, Том? Я ведь вернусь домой не на месяц и не на два. Мне школу нужно закончить, это полтора года минимум. А ты победишь на первенстве мира, я уверена, и будешь в постоянных разъездах. Я, если выиграю региональный чемпионат, поеду на всероссийский. Тоже придется мотаться. Мы едва сможем видеться…

— Но ведь мы не перестанем друг друга любить! — повторил Никита. Ему не нравились ее слова, он сердился. — Полтора года, разъезды, соревнования — и что с того? Мы станем жить вместе, мы будем всегда возвращаться в наш общий дом. Только и всего.

— Вокруг чемпионов всегда много девушек крутится. А ты к тому же симпатичный, девчонки примутся тебя окучивать…

Никита не очень хорошо понимал, почему Юля так говорит. До нее ему нравилась одна девочка, но девочке хотелось, чтобы Никита за ней ухаживал, а у него никак не получалось. Он даже не был против, просто все его время занимали шахматы, он не мог у них отнимать время на ухаживания. С Юлей же вышло совсем иначе. Они познакомились, играя в шахматы, влюбились, играя в шахматы, а потом сблизились… Тоже играя в шахматы: готовясь к грядущим соревнованиям. Ему не нужно было за ней ухаживать, соблазнять, уговаривать: Юля сама вошла в его жизнь и в его Дом. И с ней его жизнь вошла любовь. Вошла и сразу нашла там свое место — как кошка, которая прошмыгивает в открытую дверь и сразу присматривает себе местечко, устраивается на нем и немедленно начинает жить в этом доме и с этими людьми, будто так и надо, будто так и было задумано и давно предполагалось.

Он никому не говорил, но он знал: его Дом — это маленькая Вселенная, воплощение Космоса. Шахматы — воплощение гармоничных законов Космоса. Любовь к женщине — космической любви. Она настолько больше одного маленького «я», что лишь благодаря космической силе это маленькое «я» могло выдержать такую огромную любовь. Которая не помещалась в его границы, но проходила сквозь него мощной волной.

Юля, комета, прилетевшая к нему из Космоса, — не может быть, чтоб она чувствовала иначе!

— А тебя парни разве не примутся окучивать? — возразил он. — Ты красивая, небось и так все заглядываются, а как станешь чемпионкой, то вообще проходу не дадут. И что же, ты меня разлюбишь? Не верю. Я точно знаю, мне ни с кем не будет так хорошо, как с тобой. Потому что двух таких девушек просто не может существовать в природе. Разве не чувствуешь: мы с тобой как близнецы? Вернее, как двойняшки: похожие, но в то же время разные. И это хорошо, не то бы скучно было, — проговорил Никита и улыбнулся.