часами сидеть у папы на коленях, играть в «кошкину люльку» с нитками, натянутыми на маленькие пальчики. Карета раскачивалась и грохотала по ухабистой дороге. Они хохотали всякий раз, когда Джорджи подскакивала. Она помнила разговоры, как папа обнимал ее сильными руками, упирался подбородком в макушку и заливался громким грудным смехом. Джорджи бросила взор на мать — Гарри дремал у нее на коленях — и подметила, как родители переглянулись. Это одно из любимых воспоминаний.

Поездка в угодья Дансмора с Харландом — это совсем другое дело. Она ехала одна в багажной карете, окруженная уймой ящиков, саквояжей и коробок. После поместья Дансмора Харланд планировал отправиться в свое поместье в Дербишире, Кемберли. Он посетит Дербишир впервые за несколько месяцев, ему предстоит заняться имущественными вопросами, встретиться с друзьями и соседями, в том числе и с сестрой, которая была замужем за ближайшим соседом. Помимо груды одежды, упакованной Джорджи, Харланд вез домой и другие вещи: две коробки книг, множество предметов, интересно завернутых в муслин и обложенных соломой, картину, игрушки для детей сестры и несколько ящиков с пометкой «Хрупкое», один из коих в карету не вместился, и его пришлось привязать к крыше.

Среди всего этого Джорджи принадлежал лишь саквояж с двумя комплектами мужской одежды, скомканным платьем и измятым капором. «На всякий случай», — подумалось ей. Поместье Дансмора — самое неудачное место для разоблачения. Если кто-то что-то заподозрит, она должна быть готова к побегу. Джорджи молилась, чтобы ее ни к кому не подселили.

Несмотря на тесноту, багажная карета на удивление удобна. Конечно, здесь недоставало мягкой бархатной обивки, коей Харланд наслаждался в своей резвой холеной карете, однако Джорджи сумела создать уютное гнездышко из двух одеял. Хорошо, что миссис Симмс собрала корзинку всяких вкусностей, ибо Харланд не перекусывал, покуда меняли лошадей. Кучер говорил, что Харланд всегда стремился поскорее пуститься в дорогу и добраться до места назначения. Он хотел поспеть в поместье Дансмора к чаю.

Джорджи ела холодную курицу, свежеиспеченный хлеб и бисквит «Мадейра», упакованные миссис Симмс, а из бутылки по чуть-чуть пила эль. С тех пор как она поселилась у Харланда, она пристрастилась к элю, в конце дня выпивала кружку-другую с лакеями. Однако сегодня полный мочевой пузырь — непозволительная роскошь.

Доныне Джорджи с легкостью уединялась, едва лишь возникала надобность. Род занятий подразумевал одиночество, да и личная опочивальня в лондонском доме выручала. Сегодня впервые ей пришлось озаботиться простыми мелочами — например, как она будет справлять малую нужду. Боясь разоблачения, она беспрестанно переживала. Джорджи не сомневалась, что без проблем доберется до поместья Дансмора. Но что потом? Когда ей удастся остаться одной? Ей вообще удастся остаться одной?

Пытаясь отвлечься от мочевого пузыря, она пристально разглядывала проплывавший мимо пейзаж. Лондон напоминал разросшегося зверя. Лишь спустя время после того, как они двинулись в путь, городская суета начала стихать и наконец-то сошла на нет. Они въехали вглубь сельской местности.

Она смотрела на распаханные зимние поля, на неровные безлистные деревья на фоне хмурого неба. Глядя на холодную спокойную картину, она улавливала, как смягчались строгие городские черты.

В середине дня, вскоре после смены лошадей, Джорджи задремала, а очнувшись, размяла затекшую шею и зевнула, устремив взор в окно.

Они ехали по длинной широкой дороге к дому, коему не больше нескольких десятилетий, а точнее, к великолепной палладианской вилле, окруженной громадным парком, где паслись овцы и крупный рогатый скот. Поместье Дансмора. Родной дом отца.

Гигантский дом.

Джорджи воззрилась на классический фасад с множеством окон. Сколько комнат! Расслышав странный грохот, она узрела, что они ехали по деревянному мосту через травяной ров. Тот самый ров, о коем сказывал отец! Замысловатый, не позволявший овцам и прочему скоту приближаться к дому и при этом не портивший пасторальной картины. Джорджи взволнованно задрожала, узнав то, что много лет назад описывал отец.

Господи, через несколько минут экипаж остановится перед парадной дверью! Она поспешно привела себя в порядок: расправила платок, пригладила спутанные волосы и надела шляпу. Едва экипаж замер, она увидела, что Харланд уже с кем-то общался — скорее всего, с дворецким. Его величественный, но почтительный вид говорил о долгих годах службы.

— Феллоуз, — позвал Харланд.

Джорджи выпрыгнула из экипажа и подошла к нему.

— Да, милорд.

— Я говорил мистеру Дженкинсу, что везу в Кемберли вещи, которые следует беречь, но, как выяснилось, дом переполнен. Посему я предложил отнести все в гардеробную рядом с опочивальней. Ты ведь не против поспать там?

— Нет, милорд, — выпалила Джорджи, пытаясь скрыть облегчение. Слава богу, ее не поселят к прислуге.

Харланд расплылся в теплой обезоруживающей улыбке.

— Вот и молодец.

Он перевел взгляд на мистера Дженкинса, что таращил испуганные глаза на огромный ящик, привязанный к крыше багажной кареты.

— Я распоряжусь, чтобы в гардеробную принесли раскладушку, — хмурясь, изрек Дженкинс. — Однако боюсь, кровать и ящики займут все место.

Харланд изящно махнул рукой.

— Неважно. Шкаф можно перенести в опочивальню. Стесненность меня не заботит.

«Типичный Харланд, — иронично рассудила Джорджи. — О своем удобстве он подумал, а тем, что слугам придется таскать коробки и ящики в покои, а потом еще и двигать мебель, пренебрег». Без сомнения, они получат нагоняй, если на полу появится хотя бы царапина. Но при всем желании Джорджи не могла на него злиться, ведь благодаря его причудам она сможет уединиться. Она его даже расцеловала бы. Жить в тесном соседстве с Харландом — задача не из легких, зато у нее будет своя комнатка. Уж лучше так, чем делить опочивальню с незнакомцем.

Натан оставил их с дворецким и двумя лакеями разбираться с багажом и устремился к входной двери, как раз когда вышли Дансмор — как всегда, весь в черном — с матерью.

— Добрый день, Дансмор, — улыбнулся Натан. — Леди Дансмор.

Вряд ли можно сыскать человека надменнее леди Дансмор. Она холодно улыбнулась и протянула руку. Натан приезжал сюда лишь однажды, почти десять лет назад, и запомнил ее сдержанной, не располагающей к себе хозяйкой.

— Мы счастливы, что вы приехали, Харланд, — проговорил Дансмор, в то время как Натан склонился над рукой матери. — Гости пьют чай в зеленой гостиной, если вы желаете присоединиться.

— Какой огромный предмет привязан к крыше кареты, лорд Харланд, — молвила леди Дансмор, не дав Натану возможности ответить. — Что это такое?

— Это оррери, мэм. Я купил сию модель несколько месяцев назад и все никак не отвезу в Кемберли. От вас я еду туда.

— Оррери? — Она вопросительно приподняла бровь.

— Механический аппарат. Он иллюстрирует расположение