Между тем динамореактивный принцип, имеющий ряд преимуществ для орудий одного типа, вовсе не годился для других, например для танковых, казематных, противотанковых, дивизионных пушек, для полуавтоматических и автоматических зенитных и т. д. Нельзя ударяться в крайности. Необдуманно бросившись в одну сторону, можно потерять очень многое. Чтобы развивать динамореактивную артиллерию, совсем не требовалось закрывать ГКБ-38. Его помещения и сооружения для КБ динамореактивных пушек были непомерно велики. Работавшее при одном из заводов, это КБ находилось в очень хороших условиях, внимание оказывалось ему большое. Но авторы приказа спе

шили. Срок на ликвидацию ГКБ-38 дали очень короткий. Почему?..

...После прошедшего оцепенения вдруг заговорили все разом:

— Если этот приказ не отменят, тогда...

— Сейчас трудно даже представить себе, какие могут быть последствия!..

Страсти кипели.

В тот же день мы с директором поехали в Орудийноарсенальное объединение НКТП. Нас принял Будняк.

— Много я сил положил, отстаивая ГКБ-38, но их у меня не хватило, — сказал он. — Придется передавать, но об этом еще пожалеют.

Тут же все вместе мы составили письмо на имя М.Н. Тухачевского, занимавшего в то время пост начальника Вооружения Красной Армии: “Совершается ошибка... Просим помочь исправить ее”.

С этим письмом я поехал к начальнику Вооружения, но его не застал. Долго ждал в приемной, так и не дождался, оставил пакет дежурному адъютанту.

На другой день приехал снова. Узнал, что письмо Тухачевский читал, но никакой резолюции не наложил...»[14]

Грабин писал о Тухачевском: «И вот теперь этот эрудированный, высокообразованный в военном отношении человек не возражает против того, что классическую артиллерию пытаются заменить динамореактивной. “Что же это такое? — думал я. — Случайность? Или кто-то сбил его с толку? Я был уверен, что эта ошибка будет исправлена”»[15].

Обратим внимание — Грабин только ставит вопрос, но не пытается ответить на него. Мало того, он боится произнести ключевое слово в этой истории — фамилию Курчевский.

В начале 30-х гг. среди комсостава Красной Армии пошли толки о каком-то сверхмощном оружии, проходящем

испытания. То, что рассказывали о динамореактивных системах «К», было более чем фантастично и в иной ситуации вызвало бы смех, если бы рассказчики сами не видели, как с грузового автомобиля стреляла огромная 305-мм гаубица, с эсминца дореволюционной постройки водоизмещением всего 1400 тонн стреляли 305-мм пушки (калибр линкора), деревянные бипланы вели огонь очередями из 76-мм и 100-мм автоматических пушек.

В 1937 г. слухи о чудо-оружии как-то исчезли сами по себе. Время было такое, что не то что про системы «К», про исчезнувшего соседа спросить не решались. Потом грянула война.

В октябре 1941 г. во многих частях под Москвой к 76-мм полковым пушкам обр. 1927 г. выдали какие-то странные снаряды с индексом ВПК. Тогда тем более было не до расспросов, откуда да зачем. Благо, что снаряды БПК исправно поражали немцев и даже имели несколько большую дальность, чем штатные.

В 1956 г. среди других жертв репрессий 30-х г. был реабилитирован Леонид Васильевич Курчевский, создатель знаменитых систем «К». И хотя дело по обвинению Курчевского и по сей день остается секретным, в 60—80-х гг. о нем была написана дюжина статей и книг. Все авторы единодушны в оценке деятельности Курчевского: «Человек, шагнувший в будущее», «изобретения Курчевского опередили свое время на целое десятилетие», «титаническая работа», «звездные годы». И вот трагический финал: в самом зените творчества Курчевский арестован и осужден. «Как могла бы сложиться ситуация, имей советский солдат в 1941 г. для борьбы с фашистскими бронированными армадами не бутылки с горючей смесью, а противотанковое ружье Курчевского».

Многие предполагали, что немцы и американцы, применявшие в ходе Второй мировой войны безоткатные орудия, выкрали и использовали изобретения Курчевского.

В отличие от журналистов официальные советские военные издания 1960—1990 гг., как открытые, так и закрытые, хранили молчание и о Курчевском, и о его орудиях. В военных архивах не было фондов Курчевского, а данные о его орудиях приходилось собирать буквально по крупицам из сотен дел.

Наш рассказ о нем начнем с того, что изобретателем безоткатной пушки или, по терминологии того времени, динамореактивной пушки (ДРП) является не Курчевский, а Дмитрий Павлович Рябушинский, один из богатейших людей России. Рябушинские были типичным семейством крупных капиталистов дореволюционной России. Михаил Яковлевич (1786—1858) происходил из крестьян-старообрядцев и к концу жизни стал купцом 3-й гильдии. Его сын, Павел, стал основателем «Товарищества мануфактур». Причем годовой объем продукции лишь одной тверской фабрики составлял 3,7 миллиона рублей. Представителя третьего поколения Рябушинских, Николая Павловича, интересовали живопись, театр, поэзия. Он был связан с московской богемой, стал издателем журнала «Золотое руно». О его оргиях на роскошной вилле «Черный лебедь» в Петровском парке говорила вся Москва. О его похождениях острили, что он оказался «самым умным» из братьев и прогулял свое состояние, ничего не потеряв в 1917 г. Старший брат Павел Павлович был видным промышленником и банкиром, а также занимался активной политической деятельностью. Он стал одним из руководителей партии кадетов.

Дмитрий Павлович Рябушинский окончил физико-математический факультет Московского университета и в 1904 г. основал Аэродинамический институт в семейном имении Кучино под Москвой. Его работы по теории аэродинамики и другим проблемам приобрели широкую известность в научных кругах как в России, так и за рубежом. Летом 1916 г. в Аэродинамическом институте было изготовлено и испытано первое в России[16]безоткатное 70-мм орудие. Пушка имела ненагруженный ствол с толщиной стенок всего 2,5 мм и весила около 7 кг. Ствол был помещен на легкую складную треногу.

Для стрельбы применяли калиберный снаряд весом 3 кг, заряжание производилось с дула. Патрон был унитарным, заряд помещался в гильзу из сгорающей ткани с деревянным или цинковым поддоном. Дальность стрельбы была невелика, всего 300 м, но для позиционной войны этого хватало. Дальность стрельбы многих бомбометов того времени вообще не превышала 300 м.

Двадцать шестого октября 1916 г. на заседании Артиллерийского комитета ГАУ была рассмотрена документация Рябушинского, и в июне 1917 г. на Главном артиллерийском полигоне (под Петроградом) начались полигонные испытания пушки Рябушинского. Но фактический развал ГАУ после 25 октября 1917 г. не дал возможности довести пушку до войсковых испытаний.