Сегодня Бет должна была провести три часа в приюте для стариков, и миссис Лофтли попросила ее захватить несколько простыней и наволочек, которые были уже недостаточно хороши для постояльцев «Охотников и свиньи», но могли считаться роскошью в глазах обитателей богадельни.

Нести тяжелый тюк одной было неудобно, и Кэтрин вызвалась проводить мисс Вортекс. Миссис Лофтли предпочитала сама проводить предвечерние часы за конторкой в холле, ведь в это время постояльцы возвращались с прогулок или деловых встреч и непременно останавливались рядом с конторкой на минутку-другую, чтобы поделиться новостями и сообщить о своих планах на будущий день.

Кэти уже совершила две короткие прогулки по Кромберри, не решаясь пока заходить слишком далеко. Она не боялась заблудиться – всегда можно спросить дорогу у прохожих, но холодный ветер и одиночество гнали ее обратно, в маленький мирок, заботливо построенный дядюшкой и тетушкой.

Мисс Вортекс без всякого жеманства приняла предложенную помощь, и обе девушки, вместе удерживая тюк с пожертвованием миссис Лофтли, неторопливо направились по еще незнакомым Кэтрин улицам в сторону приюта. Передышка у почты показалась Кэти весьма своевременной, ее рука уже заныла от напряжения, как будто она водила своей кистью по холсту шесть часов кряду.

Бетси вошла в приземистое старинное здание почты, а Кэтрин принялась ходить вокруг скамьи, чтобы не замерзнуть в ожидании.

На площадь, смеясь и болтая, выбежали несколько скромно одетых девочек, с сожалением посмотрели на занятую скамью и побежали дальше. «Должно быть, это ученицы школы для девочек из бедных семей, мимо которой мы с Бет проходили», – подумала Кэтрин. Она немного посетовала, что не взяла с собой блокнот – маленькая уютная площадь с церковью и почтой могла бы стать основой прелестного городского пейзажа. Кэти уже несколько дней собиралась нарисовать какой-нибудь вид Кромберри и отправить его отцу, но видела еще слишком мало, чтобы сделать выбор в пользу того или иного вида.

Спустя несколько минут из другой улицы на площадь выехал всадник, в котором Кэтрин издалека узнала старшего из братьев Уорренби. Не глядя по сторонам, он спешился у церкви и решительным шагом вошел внутрь, однако пробыл там совсем недолго. Возможно, хотел переговорить с викарием о чем-то, но не застал.

На этот раз Кэтрин постаралась не глазеть так откровенно на джентльмена, но ей было интересно узнать: как он заберется обратно на лошадь? В его годы и при такой комплекции запрыгнуть в седло у него вряд ли получится. Кэти присела на скамью рядом со своим тюком и принялась потуже затягивать шнурок на ботинке, искоса наблюдая за входом в церковь. Мистер Уорренби, к ее немалому сожалению, справился с задачей без особых затруднений. Сбоку от церковных дверей была установлена еще одна скамья, как две капли воды похожая на ту, где сидела Кэтрин, и джентльмен сперва подвел поближе свою лошадь, затем забрался на скамью и с нее уже сел на коня.

Кэти выпрямилась, провожая глазами всадника. Кроме них двоих, на площади никого не было. Начинало темнеть, и горожане, скорее всего, проводили время за чаем и болтовней. Кэтрин и сама обещала выпить сегодня чаю с миссис Дримлейн, но только после того, как вернется, выполнив поручения тетушки. Ей еще предстояло зайти в шляпную лавку и забрать перчатки, заказанные миссис Тафф.

Этой встречи Кэти боялась даже больше, нежели посещения богадельни, от которого не ожидала ничего приятного. Но увидеть миссис Грин, мать бедной убитой девушки, казалось Кэтрин непереносимым испытанием. Как миссис Грин может стоять за прилавком, показывать капризным покупательницам шляпки, раскладывать перчатки и знать, что, сколько бы ни звонил дверной колокольчик, ее собственная дочь уже никогда не войдет в дверь лавки, не отряхнет с пелерины дождевые капли, не протянет к огню замерзшие ладони?

Доктору Хаддону в свой практике приходилось сталкиваться с врачебными неудачами, и он всякий раз надолго уходил в свой кабинет, чтобы в одиночестве попытаться понять, какую неверную карту вытащил он в игре, где два других игрока – болезнь и смерть. И можно ли обмануть этих двоих в следующий раз?

А Кэтрин и ее мать обычно сидели в гостиной и шепотом обсуждали, что можно сделать для близких почившего больного, как облегчить их горе, если уж доктор Хаддон не смог уберечь их от потери.

Как бы ни злилась Кэти на коварство и жестокость того или иного смертельного недуга, она могла понять, что медицина еще не научилась излечивать от всех напастей, ниспосланных человечеству. Могла надеяться и надеялась, что со временем искусство ее отца достигнет небывалых высот, станет более уважаемым и, что уж там, лучше оплачиваемым.

Но сейчас чувства Кэтрин были совсем другими. Молодая девушка погибла не от тяжкой болезни или несчастного случая, падения с лестницы или внезапной лихорадки. Нет, ее лишила жизни чья-то злая рука! Как смириться с этим?

За прошедшую неделю Кэтрин не раз возвращалась к мыслям о мисс Грин и ее несчастной семье. В «Охотниках и свинье» местные новости передавались от одних постояльцев другим, и, хотя со дня убийства прошло уже довольно много времени, в Кромберри за эти два месяца не случилось ничего столь же ужасного и волнующего. Как ни пыталась миссис Лофтли пресекать разговоры о гибели мисс Грин, ее позоре (о нем говорили шепотом) и вине или невиновности Дика Харта, постояльцы не переставали болтать, а Сара – подслушивать их разговоры, чтобы потом пересказать их Кэтрин или Бет.

Кэти не знала, как ей относиться к Дику Харту. Она никогда не видела этого молодого человека и не могла составить свое мнение о нем, а вот миссис Дримлейн была уверена, что Харт не совершал убийства.

За неделю, минувшую с приезда мисс Хаддон в Кромберри, она еще дважды пила чай с миссис Дримлейн. Старушка с удовольствием вспоминала свою молодость, балы и поездки в города, где Кэтрин никогда не бывала, и юной девушке все эти рассказы вовсе не казались скучными, пахнущими пылью старых платьев и стоптанных бальных туфель. О своем сыне и первой невестке миссис Дримлейн больше не говорила, к тайной радости Кэтрин.

С Бетси Вортекс миссис Дримлейн чай не пила и держалась с девушкой довольно холодно, как с удивлением отметила Кэти. Да и Бет не особенно любезничала со старой дамой, а в разговоре с Кэтрин резко высказалась о злобном характере старухи, сумевшей довести невестку до самоубийства.

– Возможно, молодая миссис Дримлейн не была так невинна, как тебе кажется, – осторожно попыталась возразить Кэтрин, всякий раз чувствующая себя неуютно, когда Бетси начинала высказывать свое неодобрение по отношению к тому или другому постояльцу. А делала она это довольно часто. Кэти казалось, что Бет испытывает симпатию и сочувствие только по отношению к старикам из приюта, а все остальные люди вызывали ее раздражение. Кто-то – своим богатством, кто-то – глупостью, а кто-то и вовсе без видимых причин. К счастью для мистера и миссис Лофтли, Бетси не грубила постояльцам, но ее любезности хватало ровно на то, чтобы не вызывать их жалоб.

– Понять не могу, чем тебе так понравилась эта старая ведьма! – Бет фыркнула в ответ на слова Кэти. – Ей скучно, и она решила приручить тебя, как какую-нибудь собачонку, с которой можно поиграть, когда больше нечем заняться!