Призрачная страна.

Место для погибших душ.

Я вскакиваю с постели, вся в поту, трясясь в ознобе, и стоюпосреди комнаты, прижимая к себе подушку. Ужасный смысл послания сестры ясен:как ни старайся, я не спасу суженого от себя самой.

Я распахиваю платяной шкаф, натягиваю какую-то одежду,хватаю кеды и бегу в гараж. Знаю, еще рано ехать в школу, вообще рано ехать,куда бы то ни было, но я отказываюсь сдаваться. Не желаю верить кошмарным снам!Нужно с чего-то начать. Что есть, с тем и будем работать.

Я сажусь в машину и вдруг передумываю. Открывая двери гаражаи прогревая мотор, я рискую разбудить Сабину. И хотя я вполне могу просто выйтина дорогу и материализовать себе любой автомобиль, мотоцикл, «Веспу» и вообщевсе, что угодно, я решаю вместо этого устроить пробежку.

Бегун из меня никакой. На уроках физкультуры я не бьюрекорды, а плетусь позади всех, из последних сил заканчивая обязательный круг.Но это было раньше, до того, как я стала бессмертной. Теперь мне дарована невероятнаяскорость — я пока еще не определила ее границы. С тех пор я и не бегала ниразу. И вот идеальная возможность проверить, как быстро и как далеко я смогупробежать, не выбиваясь из сил. Не терпится попробовать!

Я выскальзываю через боковую дверь и сворачиваю на улицу.Собираюсь устроить разминку, пробежаться неторопливой рысцой, а там ужразогнаться до максимума, но стоит только начать, выброс адреналина подстегиваетменя, словно высококлассное ракетное топливо. Я и опомниться не успела, а уже —полный вперед!

Я мчусь так быстро, что соседние дома сливаются в размытоепятно кирпича и штукатурки. Перепрыгиваю через мусорные баки, лавирую междунебрежно припаркованными машинами с ловкостью и грацией дикой кошки. Ябуквально не чую под собой ног, просто верю, что они не подведут — в рекордныесроки доставят к месту назначения.

Не прошло и нескольких секунд, как я стою перед тем самымдомом, куда поклялась никогда больше не возвращаться, и намерена сделать именното, что обещала Деймену не делать ни в коем случае: попробовать договориться сРоманом.

Не успела я поднять руку и постучать, а на пороге ужепоявляется Роман. На нем синяя шелковая пижама, сверху наброшен темно-лиловый халат,из-под штанин выглядывают бархатные тапочки в тон, с вышитыми золотымилисицами. Прищурившись, он окидывает меня самодовольным взглядом без малейшихпризнаков удивления.

— Эвер! — Склоняет голову набок, демонстрируя татуировку ввиде уробороса. — Что привело тебя в наши края?

Я нащупываю сквозь футболку амулет, под которым отчаяннобьется сердце. Надеюсь, Деймен прав и амулет действительно меня защитит вслучае чего.

— Нам надо поговорить, — отвечаю я, стараясь не вздрагиватьпод неспешным оценивающим взглядом.

Насмотревшись, Роман устремляет взор в ночную тьму, а после— снова на меня.

— Надо? — Он выгибает бровь. — А я и не знал.

Я хочу состроить гримасу, но вспоминаю, зачем я сюда пришла,и крепко сжимаю губы.

— Узнаешь дверь? — Он стукает костяшками пальцев по двери.Раздается глухой деревянный звук. Не понимаю, к чему клонит Роман. —Разумеется, не узнаешь! — Уголки его губ насмешливо приподнимаются. — Этопотому, что она новая. После твоего прошлого визита дверь пришлось заменить.Помнишь, как ты вломилась в дом и вылила мой запас эликсира в раковину? —Роман, по­смеиваясь, качает головой. — Ай-яй-яй, нехорошо, Эвер! Надеюсь,сегодня ты будешь вести себя лучше.

Он прислоняется к притолоке и жестом приглашает войти,рассматривая меня интимно и многозначительно.

Я прохожу в комнату, отметив по дороге, что с прошлого разаизменилась не только дверь. Исчезли репродукции Боттичелли и ситцевая обивкавеселеньких расцветок. Вместо этого — мрамор, тяжелые темные занавеси, грубооштукатуренные стены и какие-то чугунные витые штуковины.

— Тосканский стиль? — Я оборачиваюсь и вздрагиваю — Романстоит так близко, что можно разглядеть фиолетовые крапинки в его глазах.

Он и не думает посторониться.

— Иногда я скучаю по родным краям. — Улыбка обнажает егоблестящие белые зубы. — Сама знаешь, Эвер, — в гостях хорошо, а дома лучше.

Я судорожно сглатываю и отворачиваюсь, присматривая наиболееудобные пути к отступлению. Сейчас мне нельзя допустить ни малейшей ошибки.

— Ну, чем я обязан столь великой чести? — бросает Романчерез плечо, направляясь к бару.

Достал из холодильника бутылку эликсира, плеснул вхрустальный бокал и предлагает мне. Я только отмахиваюсь. Тогда Романусаживается на диван, широко расставив ноги и пристроив бокал на колене.

— Вряд ли ты явилась посреди ночи, чтобы полюбоватьсяинтерьером. Что ж, давай рассказывай, к чему все это?

Кашлянув, заставляю себя посмотреть ему прямо в глаза. Недергаться, не мямлить, ничем не показывать слабость! Я отлично понимаю, что влюбую секунду все может перемениться, и я из забавной диковинки превращусь вдобычу.

— Я пришла, чтобы предложить перемирие. — Настороженно ждуреакции, а в ответ — лишь внимательный взгляд. — Понимаешь, временноепрекращение военных действий... передышка по взаимной договоренности... э-э...

Роман машет рукой.

— Избавь меня от словарных определений, золотце! Я и саммогу их процитировать по памяти на двадцати языках и сорока диалектах. А ты?

Молча передергиваю плечами — я и на одном-то языке с трудомэто выговорила. Роман покачивает бокал в руке. Ярко-алая жидкость сверкает,омывая стенки.

— Как же ты намерена договариваться? Знаешь ведь прекрасно:я ничего тебе не уступлю, если ты не уступишь что-нибудь взамен.

Он похлопывает по сиденью и улыбается так, словно я ужеготова сесть рядом с ним.

— Зачем это тебе? — спрашиваю я, не удержавшись. — Ты неплоховыглядишь, ты наделен бессмертием и всеми талантами, которые к немуприлагаются. Мог бы выбрать кого угодно, что же ты ко мне прицепился?

Роман хохочет, запрокинув голову. Его хохот наполняет всюкомнату. Слегка успокоившись, Роман смотрит на меня.

— «Неплохо выгляжу»? — Посмеиваясь, он ставит бокал настолик и вынимает из футляра, инкрустированного драгоценными камнями,позолоченные маникюрные ножницы. — «Неплохо выгляжу», — вполголоса повторяетРоман, внимательно осматривает свои ногти и вновь переводит взгляд на меня. —Видишь ли, золотце, в этом-то все и дело. Я могу выбирать, кого захочу. Мне всетак легко достается! Слишком легко. — Роман вздыхает и принимается увлеченнообрабатывать свои ногти. Я уже решаю — он ничего больше не скажет. А онпродолжает: — Становится скучновато после первой... приблизительно сотни лет.Ты еще новенькая и пока не понимаешь. Со временем поймешь, что я тебе сделалогромное одолжение.