— И я не собираюсь встречаться с Грегори Стоуном. У меня не такой дурной вкус!

— Я так и не сумел понять, почему, как только начинаются съемки, мы все превращаемся в отъявленных невротиков. Сами по себе мы все талантливые и хорошие люди, других бы я не взял! Но стоит начать снимать, как происходят самые невероятные вещи.

— Нет ничего более невероятного, чем связь между Грегори и мной! Между прочим, почему бы тебе не найти какую-нибудь из этих талантливых и хороших, чтобы она рассказала тебе, какой ты замечательный? Только один совет. На твоем месте я не стала бы подкатываться к Норме, она сама мне сказала, что ты настоящий свинтус!

— Правда? — Майкл с интересом уставился на Норму, которая оживленно беседовала с одним из операторов. — Она довольно красива, не находишь?

— Майкл; остынь…

— Обожаю трудности. Что ж, увидимся позже.

Фея в смятении наблюдала, как Майкл подошел к Норме и о чем-то говорил с ней, пока она, пожав плечами, не отправилась вместе с ним в отель. Фея улыбнулась — она знала Норму лучше Майкла.

— Вчера он тебе так и не поверил?

Фея сжалась при звуке этого насмешливого голоса и обернулась. Рядом с ней стоял Грегори. Волосы у него были подстрижены так, как у Пита три года назад, на нем был костюм-тройка и белоснежная рубашка. Несмотря на все эти изменения, Грегори все же оставался самим собой, и Фея поняла, что именно из-за него не смогла сегодня играть в Полную силу.

— У нас был трудный день, Грегори, и у меня нет настроения выслушивать твои намеки, — вздохнула она.

— Похоже, Пауэр уже потерял к тебе интерес.

— Трудно потерять то, чего не было! Так что если читаешь, что эта сцена, которую ты устроил вчера, Меня беспокоит, то ошибаешься.

— Мне кажется, ты недооцениваешь свою привлекательность, — протянул он, ухмыляясь.

— А я думаю, ты переоцениваешь свою!

— Если тебе станет одиноко в твоей большой кровати, дай мне знать, — с усмешкой сказал он. — Возможно, я смогу выделить для тебя свободную ночку.

— Откуда ты знаешь, что у меня в номере большая кровать?

— У всех кровати двуспальные…

— Нет, не у всех.

— У меня именно такая. Боже, Фея, зачем устраивать из-за этого сцену?

— Сегодня ночью кто-то пытался пробраться в мою комнату…

— Это был не я, — поморщился Грегори. — У меня есть дела поважнее, чем глазеть на тебя через окно…

— Откуда ты знаешь, что он был за окном?

— Кто бы он ни был, вряд ли бы ему удалось разглядеть тебя через дверь. Успокойся, Фея. Возможно, все это тебе лишь привиделось…

— Ничего подобного!

— Повторяю, это был не я. Всю эту ночь я был в спальне у одной женщины…

— Какой женщины?

— Я не обязан тебе докладывать, — нахмурился Грегори.

— Значит, ты не можешь доказать, где был прошлой ночью, — заявила Фея.

— Мне это и не нужно! Фея, у нас были разногласия в прошлом, но ты уверена, что не придумала все это?

— Я никогда ничего не придумываю! Вчера ночью кто-то был за окном моей комнаты.

— Тогда тебе лучше поискать этого незнакомца в другом месте. Я слишком занят по ночам, чтобы тратить время на лицезрение твоего тела. К тому же, думаю, в нем нет ничего особенного.

Неужели Грегори прав, а она не в себе? Возможно, если бы это был единичный случай, она восприняла бы все спокойно. А сон? Что, если тот мужчина был на самом деле и прошлой ночью опять хотел проникнуть к ней в спальню? Надо увидеть Пита, только с ним она чувствует себя в безопасности.

Когда Фея приняла душ и переоделась, все ее страхи показались ей нелепыми. Впереди у нее вечер с Питом, и она не собирается больше думать о случившемся.

— Господи, у вас такой измученный вид! — участливо произнесла Мерил, входя в комнату к Фее.

— А вы, наоборот, вся сияете!

Мерил усмехнулась:

— Странно, но никакой тошноты по утрам. А Грейс чувствовала себя совсем плохо… — Мерил осеклась. — Боже, что я сказала?

Фея облизнула пересохшие губы.

— Но у Грейс не было детей, — прошептала она.

— Нет, но я написала в своей книге не обо всем, Потому что хотела, чтобы люди, которым вынесли страшный диагноз, не опускали рук и боролись за жизнь. Питер и так довольно страдал.

— Грейс потеряла ребенка?

— Да.

— Боже!

— Теперь вы понимаете, почему меня вчера так беспокоило поведение Питера?

— Мерил, когда вы сообщили Питу о своем ребенке? — дрожащим голосом спросила Фея.

— При всех было бы слишком жестоко, так что я вчера отдельно пригласила его к обеду. Он воспринял известие спокойно.

— Я никому не скажу. — Фея сжала руку Мерил.

— Вам ведь очень нравится Питер, правда? — ласково спросила Мерил.

— Я едва его знаю, — ответила Фея.

— Он сказал, что вчера ночью кто-то был за окнами вашей комнаты.

— Он проводил меня…

— Фея, Питер весьма привлекательный мужчина, ему всего тридцать девять, и он достоин начать новую жизнь. Кроме того, вы нам с Робертом очень нравитесь.

— Бессмысленно отрицать, что мы с Питом встречаемся, но вряд ли это перерастет в нечто большее.

— Питеру вы очень нравитесь. Вы первая женщина, которой он заинтересовался после…

— После Грейс, — продолжила Фея. — Это серьезная ответственность.

Мерил кивнула.

— Но он уже изменился с тех пор, как вы появились у нас, снова интересуется делами и сбрил эту ужасную бороду.

— Мне она даже нравилась, — улыбнулась Фея.

— Нет, это был просто ужас! Вообще-то я пришла не затем, чтобы выяснять про ваши отношения с Питером. Я хотела сказать, что полиция в курсе вчерашнего происшествия…

— Думаете, это было необходимо?

— Питер так считает. А насчет ребенка Грейс, не думайте, будто я не умею держать язык за зубами. Просто вы стали нам близким человеком, и я почти забыла, что вы можете быть не в курсе.

— Публика об этом знала?

— Нет. Грейс была беременна всего несколько недель, когда у нее обнаружили болезнь. Думаю, это известие и вызвало выкидыш.

— Бедный Пит, сразу два удара! Неудивительно, что он принял решение больше никогда никого не любить.

Фея вдруг поняла, что эта новость о ребенке, которого ждала Грейс, изменила ее отношение к Питу. Она поняла, что привело его в ее комнату накануне. Вчера она была ему по-настоящему нужна.