Марьям не было радости от предстоящего спасения, особенно после того, что случилось с Бриэль. Не в такой ситуации.

Одак перевел на неё острый взгляд.

— Сдаться — не вариант. Прежде чем открыть огонь, капитан Миллер послал сообщение, что вы подверглись разврату, а значит, должны быть казнены. Чтобы спасти вашу душу, как он выразился, — он усмехнулся, как будто слова были отвратительны на вкус. — Как преступники, погубившие вас, мы тоже должны быть преданы смерти.

Келс резко запротестовал:

— Мы не прикасались к ней подобным образом. У нас есть матара. — Он побледнел, и Пана простонал.

У них была матара. Марьям гадала, сколько пройдет времени, прежде чем Келс, Дерган и Пана перестанут говорить о Бриэль в настоящем времени.

Марьям подтвердила слова Келса, чтобы уберечь их, особенно Пану, от истерики в присутствии бескомпромиссного капитана.

— Это правда. Изнасилование не входит в число преступлений, которые я потерпела от вашего народа.

Одак немного расслабился.

— Тогда у нас есть шанс. Если, конечно, вы нам поможете.

Глава 7

— …поэтому будьте уверены, похитители не подвергли меня сексуальному насилию, так как я предназначена клану Высшего Совета калкорианцев. Я верю в возможность на спасение.

Одак отключил вид-ком запись, когда Марьям завершила речь.

— Благодарю, матара.

Они находились в каюте капитана, которая была просторнее той, где проснулась Марьям. Каюта была обставлена большим письменным столом, несколькими креслами и диванами, вдоль стен тянулись полки с артефактами с разных планет. Комната напоминала Марьям личный кабинет. Антураж создавал хороший фон для обращения Марьям капитану Миллеру, записанного потому, что «Избранный» не отвечал на сообщения Одака.

Дерган стоял позади Одака, когда капитан выключил вид-ком. Нобэк сердито нахмурился, и это выражение делало его одновременно опасным и красивым, хотя Марьям очень не хотелось признаваться в этом.

— Она не должна была упоминать, что ее предполагаемый супруг — высокопоставленный чиновник.

— Начальство разберется с этим позже. Сейчас сохранить жизнь экипажа в приоритете, — сорвался Одак.

Марьям подумывала рассказать им о жесткой позиции Земли по отношению к женщинам, которых достаточно подозревать в незаконных действиях. Однако Одак был достаточно темпераментен, и она не хотела преждевременно разбивать его надежды. Он отчаянно хотел избежать дальнейших сражений с ее народом. Она хотела оказаться в другом месте, когда он поймет, как мало пользы принесут ее старания.

Келс и его пособник Дерган испортили её жизнь. Она не спешила возвращаться на Землю, ведь эта дверь захлопнулась у нее перед носом и никогда не откроется, от чего она одновременно злилась и грустила.

Тем временем Дерган и Одак вели напряженную беседу.

— Мы получили приказ от самого Совета. Ее необходимо доставить на Калкор.

— И мы делали все возможное, чтобы исполнить приказ. Но на данный момент у нас мало шансов на успех, и я должен спасти как можно больше жизней.

— Я упомяну это в отчете.

— Как хотите. Сейчас я командую кораблем и верну женщину ее народу, если представится такая возможность. Убирайся с дороги, нобэк, я нужен на мостике.

Капитан открыл дверь и нетерпеливым жестом велел им уходить. Зарычав, Дерган подтолкнул Марьям к выходу. Она на мгновение напряглась, но все его раздражение было направлено на Одака. Прикосновение нобэка было нежным, если не обращать внимание на поведение.

* * * *

Пана сидел рядом с Бриэль, пока доктор Айхас общался со специалистами на Калкоре. Келс часто перебивал их вопросами, ища любой вариант спасения матери и ребенка.

У Паны не было слов. Он уставился на руку раненой супруги, которую держал в своей. Смотреть на лицо Бриэль было невыносимо. Не из-за ужасной травмы, которая раздробила часть черепа, а потому что он не мог вынести неподвижность её когда-то живых черт. Они стали пустыми. Почти незнакомыми.

Медицинский отсек был наполовину заполнен ранеными членами экипажа. Их голоса поднимались и опускались — фоновый гул, который Пана перестала замечать через несколько минут. Он почти не обращал внимания на трех медиков, которые продолжали ухаживать за Бриэль. Они проверили показания медицинской кушетки, машин, которые поддерживали ее тело, и те, что отслеживали жизненные показатели нерожденного ребенка. Они работали вокруг Паны, который сидел как статуя, каким-то образом установленная на краю кушетки Бриэль.

Имдико потер большим пальцем тонкую ладонь, которую держал в своей. Мягкая и теплая, с изящно узкими пальцами. Рука женщины, которая заслуживала любящего имдико.

Он пытался. Всем своим существом он делал все возможное, чтобы полюбить Бриэль. Он был уверен, что рано или поздно это произойдет. Пока Пана ждал того момента, когда от одного взгляда или звука ее голоса у него затрепещет сердце, он изо всех сил старался быть хорошим супругом. Она обвиняла его в том, что он душит ее, и, возможно, так и было. Он подавлял ее заботой, компенсируя отсутствия любви в сердце.

«Почему я не смог полюбить ее?» Бриэль была умной. Буйной. Смелой. Жаждущая исследовать удовольствия, включая плотские. Может, что-то не так с ним самим? Он должен был почувствовать эту неуловимую искру, чего так и не произошло.

Марьям, незнакомка с другой планеты, за несколько секунд привлекла к себе больше внимания, чем Бриэль за два года отношений. Он хотел, чтобы Бриэль была больше похожа на землянку. Этот вывод наполнил его чувством вины, хотя он уже и так погряз в нем.

— Мне так жаль, матара. Я думал, что успею полюбить тебя. Ты заслуживала гораздо большего, — прошептал он.

Очередная волна печали захлестнула его. Пана склонил голову и заплакал о том, чего никогда не было. Его рыдания прервал гул разговоров в комнате.

Кто-то сжал его плечо. Пана понял, не глядя, что это Келс. Ему не нужно смотреть на выражение лица драмока, потому что оно отражало его опустошение. Келс, как и он, испытывал чувство вины за то, что подвел их дарующую жизнь.

* * * *

Дерган проводил Марьям в медицинский отсек, двигаясь по знакомым коридорам, хотя это было его первое путешествие на этом эсминце. Все корабли этого класса были одинаковыми, вплоть до бежевого пола, компьютеров в стенах и светоизлучающих потолочных панелей. Члены экипажа тоже казались знакомыми, в чёрной бронированной форме и деловыми манерами, когда они спешили туда-сюда, чтобы выполнить свои обязанности.

Мысли Дергана были далеки от прошлых заданий на эсминцах. Они сосредоточились на женщине рядом с ним, прекрасной землянке, ради которой он опустошил свой клан.

«Это не ее вина», — напомнил он себе. Империя издала приказ, а он прогнулся, чтобы исполнить его. Дерган не был точно уверен, что привело к трагедии,