— Не вздумай, — снова ударилась в слезы Мариша. — Разве ты не знаешь нашу милицию? Доронин меня никуда не отпустит, потому что не положено.

Он скажет, что они сами побеседуют с Мишкой, но я-то хорошо изучила своего бывшего и знаю, что им он ничего не скажет. Мне надо самой с ним поговорить. А если мы просто уедем на пару дней, то Доронин и не узнает. И потом, чего ты-то волнуешься, ведь ты почти ни при чем.

— Вот именно, почти, — горько сказала я. — Но чувствую, что, судя по тому, как разворачиваются события, скоро я буду очень даже при чем.

Я даже не подозревала, насколько пророческими окажутся мои слова, а если бы хоть капельку подозревала, то ни за что на свете не согласилась бы ехать вместе с Маришей.

Мы купили два билета на следующий день на Р-200, потому что меня в поездах всегда мутило, а этот был самым быстрым и время в пути у него должно быть самое короткое, если судить по формулам из школьной арифметики. Поезд был загружен весьма основательно, но почему-то почти исключительно одними старичками и старушками.

— У пенсионеров проезд бесплатный, вот они и пользуются самым дорогим поездом из нефирменных, — конфиденциально сообщила мне Мариша с таким видом, словно посвящала в великую тайну бытия.

Но меня интересовало другое.

— Здесь должна быть такая штука, которая показывает скорость, с какой мы будем двигаться, — волновалась я, пускаясь на ее поиски.

Наконец я ее нашла и всю дорогу не отлипала от нее, предоставив Маришу компании симпатичных старушек, которые использовали ее исключительно хорошую физическую форму на все сто. Дину мы запихнули в сумку и билета на нее не брали; узнав про это, старушки нашего купе проявили редкую и обычно для пожилых людей не свойственную предприимчивость. Предложения передвинуть баул, открыть или закрыть окно, принести чай или сходить к проводнице, чтобы узнать, когда прибываем, сыпались на бедную Маришу, как орехи из дырявого мешка.

Когда она в очередной раз пролетела мимо меня, мне даже стало ее жалко.

— Скоро им принесут обед на подносике, и ты сможешь передохнуть, — утешила я ее.

— Ты уверена? — возликовала Мариша. — А то я больше не могу. Когда его принесут?

— Через часик.

— Часик я не выдержу, — простонала Мариша. — Они меня измучили, но если я пошлю их подальше с их требованиями, то они начнут скандалить из-за Дины. Удивительно неприятные бабки нам достались в соседи. То им дует, то им жарко, то снова дует. Тоже мне четверка пожилых интеллигенток.

Представляешь, едут в Москву только для того, чтобы посетить Третьяковку. Тебе бы такое в голову пришло? Мало им Эрмитажа и Русского музея. И еще все время стонут, что, должно быть, это последний раз, когда они выбрались все вместе, здоровье у них, видите ли, уже не то. Как же, они нас всех переживут, у них еще коммунистическая закалка. И еще судачат про дочку своей подружки Ларочки, к которой и едут. Представляю, как несчастная женщина будет рада узреть всю четверку у своего порога. Как подумаю, так на душе легче делается: я с ними всего несколько часов промучаюсь, а той бедняге несколько дней терпеть.

Весь час Марина продолжала свои усилия по созданию комфорта для четырех бабулек, потом нам дали обед. Мы с Маришей слопали копченую колбасу с булочками, а Дина от булочек отказалась, скривившись, съела кружочек колбаски, зато отдала должное минеральной воде и йогурту.

— Чем вы обычно ее кормите? — спросила одна из старушек, наблюдая за тем, как жадно Дина лакает минералку из пластмассового блюдечка.

Вопрос застал нас с Маришей врасплох. Особых гастрономических пристрастий Дины никто никогда не замечал, она пожирала все, что попадалось ей на пути, если это хоть отдаленно напоминало мясо или рыбу. При этом ее челюсти работали со скоростью молотилки в разгар страды.

— Кошки предпочитают «Вискас», — со знанием дела просветила нас пенсионерка.

Мы с ужасом сжались в своих креслах, предчувствуя тот миг, когда нас отправят на поиски этого самого обожаемого кошками «Вискаса», но судьба над нами смилостивилась, и разговор перешел вообще на животных. Тема эта была благодатная, и ее хватило до конца поездки. На вокзале мы радостно попрощались с пожилыми дамами и отправились к метро, не обратив ровным счетом никакого внимания на их намеки относительно того, что у них слишком много вещей для четверых пожилых женщин.

— В следующий раз берите поменьше, — участливо посоветовала им на прощание Мариша, и мы сбежали.

— Ловко мы, — порадовалась я. — Куда дальше?

— Нам нужна рыжая линия.

— ???

— Линия оранжевого цвета, — снисходительно пояснила Мариша. — Я не помню, как называлась та улица, но она была возле ВДНХ, а это прямо по рыжей линии.

— Надо сесть на кольцевую и доехать до любой станции этой ветки, — предложила я.

Мариша уставилась на меня так, словно видела меня впервые. Или, во всяком случае, обнаружила во мне черты, о которых раньше не подозревала.

— Точно! — восхищенно сказала она. — Так мы всегда и делали. А ты как сообразила?

Я скромно начала колупать кроссовкой мрамор пола и мало в этом преуспела. До ВДНХ мы добрались уже через сорок минут, по меркам столицы очень даже быстро. Но дальше произошла заминка.

Конечно, мне бы следовало догадаться об этом заблаговременно, зная, что Мариша адресов в голове не держит, а ориентируется, используя минимум сохранившейся информации. Поэтому выводы подчас делает самые неожиданные и весьма далекие от истины.

— Тут должен быть ларек с игрушками, — тоном оскорбленной добродетели сказала Мариша. — И где он? Нет его.

— Может, его перенесли в другое место? — предположила я.

— И как я должна, по-твоему, теперь ориентироваться? — продолжала возмущаться Мариша. — Это просто свинство, в конце концов.

Наконец она согласилась считать прилавок с цветами за точку отсчета и, сделав какие-то одной ей ведомые поправки, повела меня во дворы. Мы миновали уже несколько зеленых двориков, когда в мою душу закралось подозрение.

— Помнится, ты мне говорила, что Мишка живет совсем рядом с метро, а мы прошли уже довольно долго, ты уверена, что идешь правильно?

— Откуда я знаю? — огрызнулась Мариша, приведя меня своим ответом в сильнейшее недоумение. — Они тут понастроили всяких детских площадок, а раньше были гаражи.

— Гаражи мы уже прошли, — стараясь быть терпеливой, сказала я.

— Что же ты молчала? — взвилась Мариша. — Немедленно веди меня к ним, я ужасно устала и хочу в ванну.

Не совсем улавливая связи между гаражами и ванной, я послушно отвела ее к ним.

— Вот они! — умиленно воскликнула Мариша. — А вот Мишкин дом, — продолжила она, повернувшись на четверть оборота направо и указывая на крепкий пятиэтажный дом.