– Маменька, зачем вам эта молодая и стройная жердина? – кротко спросила меня дочь. И, не получив ответа, поучительно продолжила: – Он мне напомнил стрелку на Лешкиных белых брюках. Молодежь нынче совсем хилая пошла. И если б ты так навернулась сверху на этого убогонького, а не на Наталью Николаевну, едва ли его удалось бы без ножа отскрести от палубы. Это только представители вашего поколения, – при этом она с восторгом взглянула на Наталью, – могут одним только взмахом спасти себя от падения, оставив неповрежденным чужое имущество. Я имею в виду окно каюты. И одновременно внести раздор в чужую семью. – В этом месте голос дочери посуровел. – На этот раз я имею в виду начавшуюся перепалку за этим самым окном. И-и-и… кажется, нам надо смываться… – Все дружно рванули к корме. – Кстати, ты тоже была на высоте! – торопливо проронила мне дочь. – Пока окончательно не шлепнулась. Зато так долго и изящно сползала!.. Так зачем к тебе прицепилась эта нематода?

– Лена! – попыталась я ее одернуть. И даже приостановилась. Но она, подхватив меня под руку мертвой хваткой, потащила дальше, бормоча, что все равно разберется. Хватит с нас приключений.

Наталья решила было меня отбить, подскочив с другой стороны, но Лешик ее опередил. Он, в свою очередь, буквально приклеился к Аленке, а вчетвером мы в одном ряду не уместились. Подруга возмущенно фыркала сзади. Лешик время от времени убеждал меня добровольно сдаться и расколоться. Все равно все тайное рано или поздно становиться явным.

Очень хотелось сбежать. Во-первых, я чувствовала себя арестанткой. А во-вторых – одолевало любопытство. Уж очень странно Наталья глазела на этого Игоря. Явно неспроста.

Наш тандем явно привлекал внимание гуляющих мимо туристов. Почему-то все смотрели именно на меня. Очень неприятное, скажу вам, чувство. Сразу хочется спрятаться. Или, в крайнем случае, взглянуть в зеркало, дабы убедиться, что физиономия не грязная. Не так давно мне уже удалось пережить момент неприятного внимания к собственной особе: я возвращалась домой с работы на метро. Было около восьми часов вечера. Не могу сказать, что вагон был слишком уж переполнен, но свободных сидячих мест не было. Ну не было и не надо. Я привычно примостилась в уголочке у выхода и задумалась о хлебе насущном. Вернее, о том, как бы сбагрить покупку батона на кого-нибудь из родных и близких. Очень уж не хотелось тащиться в магазин. В тот момент, когда я почти наметила жертву, из противоположного уголка на меня выпал толстенький кругленький мужичок с детской челочкой на лбу. Я его поймала буквально на лету, удержав за шиворот и не дав пасть ниже – к моим ногам. Вернувшись на свое место, мужичок долго извинялся. Все бы ничего, но он оказался, ко всему прочему, слегка пьян. Не иначе как в силу этого обстоятельства и решил меня отблагодарить. Обведя сидящих пассажиров суровым, как ему, наверное, самому показалось, взглядом и остановив его на двух увлеченно болтавших молоденьких девчонках, он громко изрек:

– Уступите-ка место моей жене! Молодые, постоите! – И тут же обратился ко мне, понизив, опять-таки как ему самому показалось, в меру голос: – Это я специально сказал, что вы моя жена. А вы подтвердите, а то на нас будут обращать внимание.

Насчет внимания – это он, конечно, зря сказал. На нас в предвкушении продолжения взирало полвагона.

– Спасибо, не надо. Я сейчас выхожу, – сухо ответила я. Не люблю пьяных.

– Тогда позвольте вам ручку поцеловать. – Мужичок отпустил поручень и опять опасно покачнулся в мою сторону. Я быстренько выскользнула из своего угла и пошла по вагону в надежде прислониться к другой двери. – Ах, какая женщина, а! – неслось мне вслед. – Вы посмотрите, какая женщина!

Все, естественно, посмотрели. Так и шла под прицельными взглядами пассажиров… «Ну почему не подкрасилась перед уходом с работы, – запоздало подумала я, покрываясь красными пятнами и не отрывая глаз от пола. – Хотя бы волосы в порядок привела».

Выскочив на остановке, я перешла в другой вагон и немного успокоилась. А зря. Через полминуты по моему плечу осторожно постучали. Я недоуменно оглянулась.

– Простите, – робко обратилась ко мне пожилая женщина, – это не вас там зовут? Вон из того вагона.

Мне бы сразу сказать, что не меня. Но я, как всегда, растерялась и через стекло двери завороженно уставилась на знакомого мужичка. Этот ужас, летящий на крыльях ночи, смешно гримасничая, пытался языком жестов рассказать мне, а заодно и окружающим, о своей нечаянно нагрянувшей любви к моей персоне. Чего стоили одни его воздушные поцелуи!

Реакция пассажиров была неоднозначной. Кто-то от души хохотал, кто-то советовал мне простить мужа, раз уж он так искренне убивается. А кто-то откровенно ругал меня и мне подобных, поскольку именно из-за таких стерв хорошие мужики слетают с катушек. Мне бы промолчать – сошла бы за порядочную. Но я сдуру решила оправдаться и поведала всем, кто мог меня слышать, что не имею к паяцу из соседнего вагона никакого отношения.

– Что она сказала? – переспросил у соседки пожилой, аскетичного вида мужчина.

– Сказала, что это не ее муж, – с готовностью отозвалась та.

– Любовник, значит… – проворчал не в меру догадливый аскет. – Ни стыда, ни совести! А дома небось муж ждет. Как порядочную…

– Так она этого любовника бросила, – подморгнув мне, хихикнула соседка. – Вот теперь и едет домой… как порядочная.

Мнения пассажиров опять разделились. Я выскочила на очередной остановке и решила подождать следующий поезд. Уверена: в увлекательной дискуссии многие точно проехали мимо своих станций…

В холле Наталья большинством голосов добилась моего освобождения на поруки. Себе, естественно. Голос Лешика был куплен за обещание погладить ему выстиранные белые брюки. Обиженная Алена отправилась гулять дальше. За ней – на некотором расстоянии Лешик, а мы с подругой уселись на уютный диванчик и одновременно сказали друг другу: «Ну, рассказывай!» После небольшого препирательства я коротко изложила историю своего знакомства с Игорем. Наталье, в принципе, рассказывать было нечего. О проваленном дебюте в музыкальном салоне я уже знала. Что же касается пристального внимания к персоне Игоря, то оно объяснялось несколькими причинами, и первая – он козел! Ну да кто бы в этом сомневался? У подруги все лица мужского пола, исключая детей и примерно с десяток взрослых – козлы. Свое звание Игорь добросовестно заработал, поскольку Наталья несколько раз заставала его на этом же самом диванчике вместе с какой-то девицей обалденной наружности. Кстати, обманчиво-интеллигентной. Он едва ли не лапал ее, а она только деланно вежливо улыбалась и слегка поводила плечиками, пытаясь увернуться. Если бы ей это не нравилось, треснула бы по загребущим лапищам и отправила куда-нибудь… на выпас.

– Я, может быть, и внимания на них не обратила бы. Мало ли тут сладких парочек, у которых на отдыхе просыпаются нежные чувства, – возмущенно продолжала Наташка. – Но уж больно разителен контраст. Как бы тебе объяснить… Ну вот, например, можешь представить меня рядом с нашим главврачом? Нет, ты его не знаешь… Ну тогда… Нет, этого козла ты тоже не знаешь… Вот! Помнишь Ладу Игоревну? – Я невольной вздрогнула. – Еще бы тебе не помнить! А ее замухрышечного муженька? – Дождавшись от меня утвердительного кивка головы, продолжила: – Вот примерно такая же несуразица. Помнится, ты говорила, что Игорек обожает своих жену и сына? – Я еще раз кивнула. – Так вот мне так не показалось! И, помяни мое слово, в эту поездку он отправился не в поисках затерявшихся ближайших родственников, а с желанием оторваться по полной программе. Перелетная птица, блин! Кстати, о птичках! Никак не могу отделаться от впечатления, что я эту мордофизию где-то видела. – Наталья опять задумалась, но безрезультатно. – Ну, да бог с ней, с этой амнезией. Может быть, просто похож на кого-нибудь из знакомых…