Она не знала, что ищет снаружи; даже днем там было видно только ухоженный, но простенький сад, за которым буквально в дюжине ярдов скрывалась стена.

Эми отошла от окна и опустилась на колени у стола. Приближалось время сна, и она уже приняла ванну и тщательно расчесала длинные волосы. Концы распущенных прядей свернулись кольцами у ее ног. Несмотря на то, что она уже сменила дневную одежду на легкое хлопковое одеяние для ночного отдыха, кимоно и хакама оставались на кровати. Эми всегда убирала их в шкаф перед сном, но в этот вечер она пока не была готова ложиться.

Ее охватило невыносимое желание вскочить и побродить по комнате, однако Эми его сдержала. Она и так провела за этим занятием весь вечер, беспокоясь о Катсуо, гадая, сумел ли он ускользнуть из храма, найти ворон Юмэя, передать послание и благополучно вернуться. Время шло, и Эми больше всего на свете желала, чтобы с Катсуо было все в порядке.

Она принялась грызть ноготь большого пальца, но опомнилась. Подняла чашечку с остывшим чаем, поболтала ее, глядя на завихрения жидкости. Что предпримут Широ и Юмэй? Они, несомненно, найдут пару способов вызволить ее из храма и выудить у Ишиды добытые сведения. Вот только Эми тревожило, как именно они решат поступить – и сколько бед учинят в процессе.

Спохватившись, что снова кусает ноготь, она вернула чашку на стол и уронила руки на колени. Может, все же стоило поспать – или хотя бы попытаться. Эми поднялась на ноги и побрела к постели, рассеянно перебирая прядь волос.

Тишину вдруг нарушил мягкий стук. Она замерла, напряженно вслушиваясь, и стук повторился – он исходил от дальней стены «гостиной». Эми осторожно повернулась.

В окне показался силуэт мужчины.

С губ чуть не сорвался крик, и она поспешно зажала рот руками. Эми с опаской подошла ближе и сощурилась, силясь рассмотреть за своим отражением лицо с другой стороны.

– Катсуо! – Она подбежала к окну и сдвинула створку. – Катсуо, что ты… как?..

Тот вымученно улыбнулся, кое-как цепляясь за стену и раму. То, что у окна не дежурила охрана, можно было назвать упущением, однако створка открывалась горизонтально и всего на восемь дюймов, то есть желающему проникнуть внутрь или наружу пришлось бы протискиваться боком. А дом, как и большинство традиционных построек, стоял на крепких опорах, которые поднимали его на несколько футов. Если бы Катсуо стоял на земле, то его голова оказалась бы значительно ниже окна.

– Привет, – выдохнул он, зацепившись за подоконник, чтобы удержаться. – Прости, что…

Мелькнул белый мех, и на Катсуо запрыгнул лис: задними лапами встал ему на плечи, а передними – на макушку. Сунул нос в комнату, покрутил большими ушами.

– Широ! – воскликнула Эми.

Лис насмешливо раззявил пасть и вывалил язык. А потом соскочил с Катсуо, заставив того вздрогнуть, и бесшумно приземлился уже в комнате. Взметнулось пламя, и в его сине-алых языках появился Широ уже в человеческом облике. Погасив огонь взмахом руки, он окинул взглядом тонкое кимоно Эми.

– Малышка-мико, – промурлыкал кицунэ. – Какое приятное разнообразие – видеть тебя в столь простом одеянии.

Эми, скрывая румянец на щеках, повернулась к Катсуо, который по-прежнему висел за окном. Широ скользнул мимо нее и выдернул створку окна из пазов. Прислонив ее к стене, он схватил сохэя за плечо и с легкостью втащил в комнату, после чего бесцеремонно уронил того на пол головой вперед.

Эми испуганно посмотрела на дверь, и через миг действительно раздался стук. Катсуо застыл, так и не поднявшись.

– Госпожа? – позвал приглушенный голос. – Мы слышали шум.

– Ничего страшного! – отозвалась она. – Я просто уронила книгу.

– А, простите за беспокойство.

Эми недовольно уставилась на Широ.

Тот вскинул брови, ничуть не раскаиваясь.

– Сколько у тебя под дверью толпится женихов!

Не слушая его, она подошла к Катсуо. Он поправил одежду и клинок на бедре.

– Катсуо, что ты здесь делаешь? – заговорила Эми, понизив голос до шепота. – Если тебя застанут у меня в комнате…

Щеки сохэя тронул румянец.

– Вот этот потребовал разговора с тобой.

Эми глянула на Широ; тот успел пройти в ее спальню и теперь изучал современную кровать, тыкая пальцем в толстое пуховое одеяло.

– Значит, тебе все-таки удалось выбраться? – спросила Эми у Катсуо.

– Нашел ворон, передал им твои слова. А этот показался, когда я шел обратно. Заявил, что хочет с тобой поговорить, превратился в лиса и рванул к храму. Я не хотел, чтобы он тут бродил в поисках тебя, поэтому и привел сюда.

Она снова глянула в сторону своей постели – на которой, закинув руки за голову, растянулся Широ. Катсуо проследил за взглядом Эми… и пораженно вытаращил глаза.

– Ёкай! – прошипел сохэй. – Слезь с ее кровати!

Широ криво улыбнулся.

– Мне не впервой делить с малышкой-мико ложе.

Катсуо оскалился и стиснул рукоять клинка.

– Не реагируй, – пробормотала Эми. – Он просто тебя дразнит.

– Да как он смеет так неуважительно говорить о тебе и…

Эми покачала головой.

– Он всегда такой. Правда, хватит.

Она провела Катсуо в спальню и присела на краешек кровати напротив Широ. Спальня располагалась дальше от двери – может, оттуда их шепот не донесется до коридора.

– Широ, что ты тут делаешь? – требовательно спросила Эми. – Здесь опасно. У тебя есть хоть какой-то план?

Кицунэ лежал с закрытыми глазами и выглядел таким расслабленным, словно отдыхал на собственной постели.

– Неласково встречаешь, малышка-мико. А ведь меня стоит благодарить.

– Разве? – засомневалась Эми.

– Юмэй очень, очень недоволен, что твой гуджи добыл сведения и не делится ими. – Кицунэ приоткрыл один глаз. – И я пришел убедиться, что ты уже придумала действительно хороший план, ибо как только сюда доберется Тэнгу, его план наверняка сведется к тому, чтобы сровнять этот храм с землей.

Эми охватил страх.

Катсуо презрительно фыркнул.

– Этот храм? Здесь справится лишь куницуками.

Широ открыл второй глаз и пристально уставился на сохэя.

– Тэнгу уничтожил множество храмов на своем веку, куда более могущественных, нежели тот, где десятилетиями нет ками и правит слабый гуджи.

– Ты смеешь!.. – прорычал Катсуо.

Эми вскинула руку, заставляя его умолкнуть.

– Широ, откуда ты это знаешь? Юмэй рассказывал?

Кицунэ моргнул, и на его лице мелькнуло смятение.