Она повесила трубку, дрожа. «Прости меня, Лекс. Я вижу по твоим глазам, что ты готов предать свой народ ради меня. Но я не буду нести ответственность за потерю твоей чести».

Она просто надеялась, что тайное свидание, которое она запланировала для Лекса, пройдет хорошо. Или она просто упаковала подарок и передала его военным?

Какая ужасная мысль, о которой ей даже не следовало думать. Она не позволила бы его народу изгнать его или еще хуже. Поэтому, глубоко вздохнув, она присоединилась к Лексу в гостиной только для того, чтобы пожалеть о телефонном звонке, когда он так отчаянно занимался с ней любовью.

Они держались за руки в такси всю дорогу до фестиваля, не говоря ни слова. Она нашла для него старую толстовку с капюшоном и темные очки, чтобы помочь замаскировать его. Темнота и мерцающий свет гирлянд и лампочек также помогали. Но на всякий случай…

— Если кто-нибудь заметит, что у тебя синяя кожа, — сказала она ему, когда они покинули безопасное такси, — скажи им, что ты член группы «Синий человек».

Лекс сжал ее руку в ответ. Они пробирались сквозь толпы людей, какофония которых даже в это время вечера была невероятной. Заметив киоск с сахарной ватой, она вытянула шею в поисках кого-нибудь, кто стоял бы по военной выправке. Берег казался чистым. Высвободив свою руку из его, с неприятным чувством внутри, она приготовилась покинуть его, чтобы он мог быть с женщиной, которую его народ предназначил для него.

Ей было трудно сдержать подступившие слезы, поэтому она быстро заговорила.

— Почему бы нам не разделиться? Ты иди туда, — сказала она, указывая на место встречи, — а я проверю здесь. — Она могла видеть вопрос в его глазах, но она повернулась и бросилась сквозь толпу, прежде чем он смог заговорить, не в силах больше оставаться рядом с ним, поскольку слезы неудержимо текли из ее глаз.

«Я люблю тебя, Лекс. Прости меня и будь счастлив».

* * *

Когда Майя резко покинула его, ее глаза блестели от слез, Лекс почти бросился за ней. Тот же эмоциональный надрыв, который он испытал при их вынужденной разлуке, подействовал на нее так же сильно. Но, по крайней мере, она дала ему возможность открыться, в которой он нуждался. Так было лучше. Теперь он мог просто ускользнуть без болезненного прощания, которого боялся, и без того, чтобы давать ей обещания, в выполнении которых он не был уверен.

«Я вернусь за тобой, Майя. Я очень сильно постараюсь».

Лекс протиснулся сквозь толпу в направлении, которое она ему указала, что в любом случае совпадало с тем, куда он направлялся. Когда он подошел к ярко освещенному стенду, предлагающему пушистые облака пастельных тонов на палочке, весь воздух со свистом покинул его, когда он столкнулся лицом к лицу не с кем иным, как со своей суженой.

«О, Майя, что ты наделала?» Он знал, что это, должно быть, ее рук дело, ее способ убедиться, что он выполнил свою миссию, миссию, которую, как он знал, глядя сверху вниз на миниатюрную блондинку, он бы никогда не выполнил, даже если бы никогда ее не встретил. Невозможно было ошибиться ни в выражении ненависти в глазах Аманды Бекворт, ни в презрительном изгибе ее губ. Также нельзя было ошибиться в его мгновенной неприязни к женщине, которую его предки считали идеальной для него.

— Ну, хорошо, если это не сам инопланетянин. Мы искали тебя. — Ее слова сбили его с толку, пока он не увидел людей в форме, проталкивающихся к ним сквозь толпу. Лекс начал сканировать пространство вокруг них и едва уловил следующие слова Аманды.

— Я собираюсь убедиться, что ты и латиноамериканка, которую ты заразил, заперты, не в состоянии причинить вред или обратить в свою веру других людей. — Лекс замер от ее слов. Намекала ли она на то, что Майя в опасности? Не успел он подумать об этом, как услышал крик Майи.

— Беги, Лекс! — закричала она. — Это ловушка.

Не без нее, он не был таким. Ярость от того, что эти люди будут плохо обращаться с его женщиной, пробежала по его телу. Оттолкнув Аманду в сторону и не испытывая ни капли сожаления из-за того, что она встала у него на пути, он бросился сквозь толпу к суматохе, которую он мог видеть поверх голов низкорослых людей.

Он зарычал, когда увидел, как Майя борется между двумя солдатами, красочно ругаясь на них по-испански вместо того, чтобы упасть в обморок, как нормальная женщина. Когда один из них ударил ее наотмашь, Лекс полностью потерял самообладание. Ножи, которые он взял с собой «на всякий случай», вихрем вылетели наружу. Люди вокруг него закричали и бросились врассыпную. Глаза солдат расширились, как блюдца, когда он подлетел к ним, сверкая клинками. Отпустив Майю, они схватились за свое огнестрельное оружие. Слишком медленно.

Лекс в кружащемся танце, которому он научился, как только начал ходить, вывел их из строя резкими ударами по затылкам. Он не убил их из вежливости по отношению к Майе, которой, возможно, не понравилось бы видеть, как проливается кровь ее землян, независимо от их насильственных намерений. Их бессознательные тела упали на землю как раз в тот момент, когда Майя схватила его за руку и потянула к себе.

— Мы должны уходить.

— Ты в порядке? — спросил он, следуя за ней сквозь редеющую толпу.

— Да, — выдохнула она. — Быстро. Ты должен убраться отсюда. — Это было еще мягко сказано. Люди в форме стекались со всех сторон, их пистолеты были взведены и нацелены на них, но не стреляли — пока.

* * *

Аманда радостно наблюдала, как синий инопланетянин пытался бежать со своим рабом-человеком, управляемым разумом. Они не уйдут далеко. Это место было окружено.

Ее отец, генерал, был бы так горд. Отвратительное инопланетное существо. Она все еще не могла понять, почему ее бывшая лучшая подруга, а теперь эта простодушная латиноамериканка влюбились в них. Это должен был быть инопланетный вирус или психическая сила какого-то типа. Чем еще можно объяснить их поведение? Она, конечно, не испытывала к инопланетянину ничего, кроме отвращения.

Нетерпеливая от необходимости ждать, она желала, чтобы проклятые гражданские убрались с дороги быстрее. Она не могла отдать приказ своему отряду стрелять транквилизаторами, которыми они были вооружены, пока у них не будет четкого открытого вида на цели. Слишком много свидетелей и мигающих камер.

Но она не волновалась. Им некуда было идти. Нет, если