вы не возражаете, у меня нет времени сплетничать о беспочвенных слухах. Пожалуйста, скажите офицеру снаружи, чтобы он проводил вашего следующего коллегу внутрь…

Майя выскользнула, прежде чем ее язык доставил ей неприятности. Имейте в виду, это было ничто по сравнению с теми неприятностями, которые были бы у Лекса. Почему-то у Майи не сложилось впечатления, что лейтенант Бекворт согласилась бы стать парой Лекса. Но если бы она сказала это Лексу, поверил бы он ей или обвинил бы ее в ревности и попытке саботировать то, чего он явно хотел?

Майя все еще не знала, что делать, когда Андре сказал ей взять отгул на остаток ночи и следующие несколько дней. Военные выгнали всех гостей после тщательного допроса, и никто не мог сказать, когда они уйдут.

Это вполне устраивало Майю. У нее был один большой синий инопланетянин, которому нужно было помочь.

Но казалось, что силы работали против нее, потому что в полутора милях или около того от ее дома ее машина, этот ржавый кусок mierdo, умерла с удушьем и грохотом.

Майя прислонилась лбом к рулю и несколько минут красочно ругалась по-испански. Из всех случаев, когда ее машина умирала, этот, должно быть, был самым худшим. Однако, сидя здесь и стеная из-за этого, она ни к чему не придет.

Вздохнув, девушка схватила свою сумку и, оставив ключи в замке зажигания в надежде, что кто-нибудь украдет эту чертову штуковину, пошла мимо слабо освещенных маленьких домиков, выстроившихся вдоль дороги.

Когда первый бандит в рваных джинсах вышел перед ней, Майя не волновалась. В руке, спрятанной в сумочке, она сжимала газовый баллончик. Но прогорклый, немытый запах, сигнализирующий о присутствии второго парня позади… ну, это было не так уж хорошо.

Где герой, когда он так нужен?

* * *

Лексу было безумно скучно. Он наконец-то перестал мастурбировать — задача не из легких. Методом проб и ошибок он выяснил, как включить видеоэкран, но странное программирование сбило его с толку. Кем был этот Сайнфелд и почему все находили его таким забавным?

Он расхаживал по дому Майи, ожидая ее возвращения, и именно пока он ходил взад-вперед, возникло беспокойство, мучительное чувство, что что-то не так. Лекс пытался не обращать на это внимания, покидать безопасный дом было бы неразумно, но затянувшееся чувство неправильности — Майя в опасности! — росло. Не в силах больше этого выносить, Лекс выругался и поискал, чем бы себя замаскировать. Он нашел в шкафу шляпу с полями набок. Надев на голову странную шляпу и низко надвинув узкие поля на глаза, он покинул пределы ее дома.

Густая тьма окутала дорогу и окружающие дома. Лекс поблагодарил облака, закрывшие луну, всего за ночь до полнолуния и завершения его миссии, так или иначе. Он вглядывался в темноту, не уверенный, в какую сторону идти.

Раздался слабый крик, и Лекс бросился бежать. Он не сомневался в своем инстинкте, и ему было все равно, кто его увидит. Майя столкнулась с опасностью. Она нуждалась в нем, и он не подведет ее.

Его длинноногий шаг вскоре привел его в поле зрения борющейся троицы, сверкающая белизной одежда Майи была маяком в темноте.

Взревев от ярости, когда он увидел, что ее ударили и толкнули на колени, он прибавил скорости и, совершив стремительный прыжок, схватил нападавшего, который посмел прикоснуться к Майе.

Они сильно ударились о землю, но Лекс едва заметил удар, его кулак уже отлетел назад, а затем соединился с удовлетворительным хрустом. Тело под ним обмякло. Лекс вскочил, кровь прилила к его телу, когда он тяжело дышал через нос и смотрел на другого нападавшего, который по глупости остался и держал в одной руке жалкое подобие ножа.

Лекс ухмыльнулся, наверняка не очень приятной улыбкой, и увидел, как идиот с ножом на мгновение замер, а затем еще более глупо двинулся вперед. Лекс подозвал его, бурлящая в нем ярость нуждалась в выходе.

Майя ахнула у него за спиной, но Лекс был занят. Его руки двигались молниеносно, когда он блокировал негодяя с ножом и уклонялся от него. Лекса учили лучшие, и, схватив дурно пахнущего человека за руку и вывернув, он поставил его на колени. Звук лязгающего ножа стал единственным звуком, кроме их хриплого дыхания.

Движение рядом с ним заставило его повернуть голову, и он увидел, как Майя подошла и встала рядом с ним. Она положила ладонь на его руку.

— Ты в порядке? — спросила она с беспокойством в карих глазах.

— Я? — Лекс вывернул руку головореза, которого все еще держал, и заставил его вскрикнуть. — А ты? Я видел, как эти злодеи напали на тебя. Мне убить их для тебя?

Глаза Майи расширились.

— Э-э, нет. В этом нет необходимости. Спасибо тебе, Лекс.

Ее нежные слова творили с ним странные вещи, но одна потребность возвышалась над остальными. Отпустив поверженного человека, он подхватил Майю на руки и широким шагом понес ее обратно в дом.

Прозвучал ее смех.

— Я могу идти, Лекс.

— Тихо, женщина, — прорычал он. Лекс больше думал не логикой, а чистыми эмоциями. Он не понимал, что чувствует, но знал, что ему нужно прижать ее к себе.

Даже когда они добрались до ее дома, он не отпустил ее. Он пинком захлопнул дверь ногой и крепко поцеловал ее.

Несмотря на утреннее заявление о том, что она больше никогда к нему не прикоснется, она с готовностью и неистовством откликнулась на его объятия. Ее влажный, маленький язычок встретился с его языком в пламенном столкновении, от которого у него чуть не лопнули штаны. Повернув ее и прижав спиной к стене, он обвил ее ноги вокруг своей талии. Он продолжал целовать ее рот, даже когда задрал ее рубашку и скользнул руками под нее, чтобы погладить ее нежную кожу.

Юбка, которую она носила, задралась вокруг талии, и ее расплавленная сердцевина, прикрытая тончайшим лоскутком материала, пульсировала напротив него. Лекс потерся об нее своей прикрытой эрекцией, и она застонала ему в рот.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал он хриплым голосом.

— Ты. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста.

Ее «пожалуйста» в конце почти лишило его остатков самообладания.

Одной рукой он сорвал мешающую ткань с ее промежности и прижал ладонь к влажности ее желания. Она захныкала в его объятиях, ее пальцы крепко вцепились в его плечи. Он скользнул пальцами в ее влажность и погладил ее, найдя это чувствительное место и потирая его. Она стонала и извивалась в его объятиях по мере