– Знаешь, что я тут подумала, – продолжила она. – А ведь у нас есть живой свидетель того, что делала эта ваша Алена. И девочку никто толком и не допрашивал, как я понимаю.

– Девочку? – хмыкнул я.

– Которую вроде как, – в голосе Лисы прорезалась неприкрытая ирония, – пытались похитить. Терехова Мария Петровна, восьми лет от роду. Собираюсь навестить. Ты со мной?

– Непременно. – Я тяжело вздохнул и поднял «Ямаху» с подножки. – Спасибо, Тань. Ты сейчас где?

– Почти на месте. С Ботевградской сворачиваешь направо на Терешковой, там еще школа по левой стороне будет с памятником, – отозвалась Лиса. – Проезжаешь метров сто и ищешь глазами рыжую девушку в черном.

– Ага. – Я вспомнил карту города. Совсем рядом. – Буду через пять минут.

Безалаберности местного Дозора я уже даже перестал удивляться. Похоже, ни сам Иван, ни его некстати заболевший шеф не потрудились как следует допросить основного – нет, даже единственного – свидетеля. Девочка могла многое увидеть. И что куда хуже – запомнить.

* * *

– Ну вот, пришли. Ты только не спеши. Не пугай народ раньше времени. Меня они знают, я в телевизоре, – Лиса уверенно ткнула кнопку звонка, – иногда мелькаю.

– Большой серьезный журналист, – кивнул я. – Понял. Молчу. Действуй.

Перед тем как старая – похоже, еще советских времен – дверь открылась, Лиса успела показать мне язык. И я тут же убедился в ее правоте. Невысокая женщина в халате приветливо улыбнулась гостье с телевидения, но как только ее взгляд упал на меня, вдруг съежилась и отступила на полшага. Надо было хотя бы побриться, что ли… Бирюк, как есть бирюк.

– Здравствуйте, Светлана Евгеньевна. – Лиса аккуратно оттеснила хозяйку в прихожую. – Вы извините, что я с сопровождением. Александр. Специалист из Петербурга.

– Да нет, что вы, все хорошо, – пробормотала Светлана Евгеньевна. Похоже, после слова «специалист» ей захотелось то ли вытолкать нас за дверь, то ли схватить под руки дочку и провалиться сквозь пол. – Проходите, разувайтесь. Только, – хозяйка затравленно подняла глаза на меня, – у меня на вас тапок нет.

Неудивительно. Небольшая прихожая, компактная мебель. Чистенько и аккуратненько. Я даже видел робкие попытки украсить скромный быт – недорогие, но явно новые обои, искусственные цветы, картинки в рамочках. А вот выключатель и проводка никуда не годятся. Похоже, мужчин в этом доме не было, и не было уже давно. И – как следствие – не имелось и подходящих тапок.

– Ничего. – Я попытался изобразить что-то вроде вежливой улыбки. – Я босиком пройду.

Плохо дело. Если уж взрослая женщина шарахается от меня как черт от ладана, то девочка вообще не станет разговаривать. А на свои жалкие навыки работы с человеческим сознанием я после вчерашнего не рассчитывал. Пусть лучше вообще на меня не смотрит. Входя в комнату вслед за Лисой, я кое-как набросил на себя слабенький морок. Девочка меня заметит, но, вероятнее всего, примет или за кого-то знакомого и неинтересного, или просто за невзрачного мужичка средних лет. Во всяком случае, пока я не заговорю.

Комната как комната: ковер на полу, ковер на стене, сервант с набором блюдец и чашек, которые хозяйка наверняка доставала только по праздникам, и изрядно потрепанные, но свежевыстиранные цветастые занавески. Девочка как девочка: платьице, сандалики и косички. Не по-детски внимательный взгляд скользнул по мне, задержался на мгновение, но потом все же вернулся обратно к Лисе. Даже лишенные малейшего потенциала Иного дети всегда куда чувствительнее к любому обману. Но усиливать маскировку было уже поздно – оставалось только молча подпирать стену и слушать.

– Привет, я Таня, – представилась Лиса. – Я понимаю, что ты здорово напугалась, но мне очень, – Лиса чуть склонилась к девочке – теперь их головы оказались почти вровень, – очень-очень важно, чтобы ты рассказала, что случилось…

– А я вас знаю! – Девочка протянула ручку и совершенно по-взрослому ухватилась за ладонь Лисы. – По телевизору видела. Меня зовут Мария.

Не Маша – Мария. Очень серьезный ребенок. Я покачал головой. Было в этом что-то неправильное. Девочки в восемь лет должны… Да откуда я вообще мог знать, чем занимаются современные девочки? Классики, скакалки, дочки-матери, куклы и мишки? Возможно. Уж точно не вот это деловое – «Мария». Маришка. Моей Маришке сейчас было бы уже… Семнадцать? Я выругался про себя и потер снова занывшее плечо. Не время раскисать, зубастый. Надо работать.

– Мария, – повторила Лиса. – Какая ты молодец, Мария. Совсем ничего не боишься. А ты помнишь, что случилось, когда дядя Ваня забрал тебя на машине на работу?

– Он забрал меня, – охотно отозвалась Маша. – И еще забрал тетеньку.

– Тетеньку. – Лиса мягко улыбнулась. – Какую тетеньку?

– Красивую. – Маша наморщила лобик, словно не решаясь сказать что-то важное, но потом все же продолжила: – В такой… серой куртке. Зачем забрал? Она мне помогла. Я тогда испугалась, а она помогла.

– Значит, помогла. – Лиса чуть повернула голову, пытаясь встретиться со мной взглядом. – А почему ты испугалась?

– Там был страшный дядька с большой собакой, черной. – Маша понизила голос. – А потом собаки уже не было, а он был… Смотрел на меня, потом пальцем показывал. А потом и его вроде не было, а она их все равно видела!

– И что они делали? – Лиса подалась вперед. – Дядя и его собака?

– Они… – Маша замялась и продолжила уже шепотом: – Они разговаривали.

– Ох, горе ты мое луковое! Сколько раз сказано – не болтай ерунду!

Дверь распахнулась. Светлана Евгеньевна то ли с самого начала дежурила с той стороны, то ли просто случайно проходила мимо и услышала то, что девочке говорить запретили.

– Может, чайку налить? – затараторила она. – Вы простите нас, Татьяна. Я же говорила – нельзя ее сейчас спрашивать! Так испугалась, бедная. Вот и придумывает. Дяди, собаки какие-то… Я ей сто раз говорила – показалось тебе, а она опять за свое!

Не по годам взрослая Мария исчезла. Теперь перед нами сидела маленькая нашкодившая девочка Маша. Может быть, Иван не так уж и сильно оплошал. Если мама услышала эту историю первой… Так легко убедить себя, что людей, способных растворяться в воздухе, и гигантских говорящих собак не существует. Куда сложнее убедить ребенка, который видел все своими глазами.

– Светлана Евгеньевна, – аккуратно встряла Лиса, – ну зачем так сразу? Может быть, кто-то выгуливал собаку, а потом свернул за угол. А Маша просто испугалась, побежала, разбила коленки… Большая была собака?

– Вот такая. – Маша встала с дивана и вытянула руку так, что вполне достала бы мне до середины груди. – А тетенька ее прогнала.

Светлана Евгеньевна всплеснула руками и закатила глаза. Дальше можно было уже не слушать. Почти полтора метра в холке или даже вместе с головой и шеей. Слишком много для любой из домашних пород. Не самый выдающийся показатель для вервольфа. А если добавить к этому таинственное умение исчезать из виду… выходило паршиво. Оборотни – один, а скорее всего, двое или больше – охотились. И только вмешательство случайно проходившей мимо Темной спасло ребенка. Если вмешательство было действительно случайным. Алена без труда сбежала бы от Ивана, если бы захотела. Но не захотела… Ерунда.