Через час, одетая и снаряженная в полном соответствии со сложившимся в ее голове планом, герцогиня стояла у зеркала, нажимая завитки, открывающие потайной ход. И хотя тень ничуть не сомневалась, какие слова может услышать от Хатгерна в ответ на свое предложение, отступать от принятых решений не собиралась. Да и по закону ремесла ей не положено менять замыслы в угоду подопечным. Далеко не каждый, нанявший тень, в полной мере представляет размеры грозящей ему опасности, и не всегда хватает времени, чтобы открыть им глаза на истинное положение дел.

Лестницу тень преодолела на цыпочках, почти неслышно касаясь ногами ступеней, а едва выйдя из потайного хода в гардеробную, услышала вмиг насторожившие ее звуки, доносящиеся из спальни через полуприкрытые двери. Не то срывающиеся со стиснутых губ нечленораздельные проклятия, не то страстные стоны непрерывно звучали под сводами комнаты, где, как она ошибочно полагала еще мгновение назад, ничего подобного сейчас звучать не должно было.

Лаэйра замерла лишь на мгновение, сердито стиснув губы и хмуря брови, но глубоко ошибся бы каждый, кто попытался угадать чувства, владевшие девушкой в этот момент.

Однако неизмеримо сильнее удивился бы этот неведомый наблюдатель, расслышав ее мысли и узнав не о планах убийства или иного устранения незнакомой соперницы либо изысканной мести молодожену, а о способах выяснить, надежно ли защищен Хатгерн в данную минуту.

Наконец девушка приняла решение — нажала на завиток, запирающий потайную дверь, и особым, неслышным шагом, крадучись направилась дальше. Коридор, в который выходили пять дверей, ведущих в гардеробную, туалет, кабинет, спальню и в комнату для тренировок, был ярко освещен и пуст, но все двери оказались приоткрытыми, и это кольнуло натренированное внимание тени ощущением неправильности.

Хотя и можно было предположить, будто их распахивали в порыве страсти или погони, но вряд ли в таком случае хоть одна нечаянно не захлопнулась бы либо, наоборот, не распахнулась до конца.

И это простое обстоятельство добавило движениям тени медлительной осмотрительности вышедшего на охоту зверя. И именно поэтому, прежде чем идти в спальню, Таэльмина со всеми предосторожностями сначала закрыла гардеробную, не забыв оставить для возможных преследователей сюрприз, а затем заглянула в туалет и оружейную. После бдительного осмотра самих комнат их двери подверглись той же процедуре, что и дверь гардеробной, а тень на мгновение остановилась в раздумье, решая, с чего начать. Со спальни, откуда по-прежнему слышались странные сдавленные стоны, с каждой секундой все меньше напоминавшие герцогине звуки, издаваемые людьми в порыве страсти, либо с кабинета, откуда до нее пару раз донесся невнятный разговор, причем если один голос явно был женским, то другой гудел низкими басовитыми тонами.

Именно это обстоятельство оказалось решающим, и тень сочла необходимым сначала проверить, так ли весело проводит время ее муж, как это показалось ей в первые мгновения.

Для того чтобы заглянуть в спальню, девушка отошла к противоположной стене и, в который раз пожалев об отсутствии занавесей, пригибаясь как можно ниже, пробралась к тому участку стены, который находился напротив довольно широкой щели.

Свет нескольких горевших в спальне больших свечей порадовал Таэль своей яркостью, и она поспешила загасить почти все свечи в подсвечниках, расположенных на стенах коридора. Оставила лишь одну, которую можно было видеть из гостиной. Теперь тени было намного проще рассмотреть все интересующие ее детали и никому не попасться на глаза, став почти невидимой в сгустившемся вокруг нее полумраке.

А детали, с безжалостной откровенностью представшие перед взглядом Таэльмины, оказались более чем красноречивыми. И вызвали бы едкую усмешку у любого человека, обнаружившего это зрелище, но не у тени.

Голые мужские ноги, разведенные в стороны и накрепко привязанные за столбики кровати намотанными на щиколотки ремешками, должны были доказать любому наблюдателю, обнаружившему эту фривольную картинку, пристрастие герцога к самым жестоким и презираемым в народе развлечениям.

Но только не тени, несколько лет тщательно изучавшей отчеты, присылаемые работавшими в Тангре шпионами отца, и точно знавшей об отношении Хатгерна к подобным извращениям. Девушка презрительно скривила губы и неслышно шагнула к двери, теперь у нее не оставалось никаких сомнений в правильности решения герцога, предложившего сделку именно ей. Ни одному человеку из сотен его гвардейцев и десятка телохранителей и в голову не пришло бы сейчас рассматривать своего хозяина так же пристально и бдительно, как никому не верящей здесь тени.

Таэльмина шагнула ближе, потом еще и еще и теперь видела почти всю кровать, на которой распятый, словно преступник перед палачом, лежал ее муж. Он был совершенно наг, и лишь самое интимное место прикрывал смятый уголок простыни.

Руки герцога были заведены за голову и, судя по мускулам, вздувшимся побелевшими буграми, что-то крепко держали. Голова была привязана к спинке кровати за волосы, а из-под закрывающей рот тугой повязки исходили те самые звуки, похожие на полустон-полурык. И все чаще прорывались в них тоскливые нотки, но лишь когда тень убедилась, что, кроме Хатгерна, в комнате никого нет, и скользнула внутрь, ей стала до конца понятна причина этого отчаяния.

К рукам герцога тоже были привязаны тонкие шнуры, но они проходили под спинкой кровати и возвращались к хитроумно подвешенной к куполу балдахина жуткой связке из нескольких разномастных кинжалов, дротиков и игл. Смертельно опасное даже на первый взгляд оружие именно того мерзкого вида, каким обычно любят пользоваться палачи и преступники, висело, всего на локоть не доставая до герцогского живота. Сверху к этому пучку острых железок был привязан огромный чугунный утюг, добавленный явно для тяжести.

Мужчине достаточно было отпустить из напряженно сжатых кулаков шнуры, которыми он удерживал этот страшный груз, как тот, сорвавшись с особого крючка, должен был рухнуть Хатгерну прямо в район солнечного сплетения.

Разумеется, любой обычный человек, увидев эту конструкцию, первым делом ринулся бы отвязывать шнуры, но тень вовсе не была обычным человеком. И потому сначала осторожно прокралась к тому месту, откуда сквозь приоткрытую дверь просматривался кабинет, и тщательно проверила, не видна ли гостям Хатгерна та часть спальни, где стояла кровать герцога. И лишь убедившись в собственной безопасности, тень приступила к непонятным, на взгляд Харта, действиям.

Обнаружив жену рядом с кроватью, герцог застонал чуть громче, но она, казалось, не обратила на эти призывы никакого внимания. И не только не бросилась отвязывать держащие его шнуры, но даже рядом не осталась, шагнув к изящному низкому креслицу, на котором была живописно разбросана одежда ее мужа. Аккуратно сняла вещи на ковер, легко подняла кресло и, неслышно ступая, вернулась к постели.

Новобрачный следил за нею, не отрывая светящегося надеждой взгляда, но когда Таэльмина, стараясь, чтоб сиденье оказалось точно под связкой ножей, очень осторожно водрузила свою ношу на постель и начала расстегивать крючки нарядного кашемирового платья, снова протестующе замычал.