и звонить не можешь. Отсидишься у меня, пока вся муть вокруг этой истории не уляжется. Круиз окончится, я тебя привезу домой. Никто ни о чем не узнает до поры до времени. После уже признаешься своим предкам, покаешься перед ними, мол, так и так, бес попутал, больше никогда и так далее. Они тебя простят, никуда не денутся.

– Но ведь охранник ясно сказал, что они тут же сообщат в полицию, как только приплывут в Ярославль! У них все мои данные есть. – Мира в отчаянии сжала руки на груди.

– Не сообщат. Незачем им этот гемор. Да и руководство фирмы будет недовольно, что у нас на борту проблемы. Баба с возу, как говорится, кобыле легче. Спустят все на тормозах, и точка.

Мира продолжала колебаться. Ей ужасно не хотелось очутиться в полиции. Но и покидать корабль ночью в обществе неизвестного мужчины рискованно.

– Боишься? – спросил седой. – Понимаю. А только кто не рискует, тот не пьет шампанское. Струсишь, судимость тебе обеспечена. Друзей твоих ищи-свищи, а пакет – вон он, в сейфе. Вещдок. И дело по нему обязательно заведут. Если, конечно, мы этот пакетик не достанем и в воду не бросим.

Мира, у которой глаза окончательно привыкли к темноте, увидела, как он подмигнул ей. Неужели этот человек действительно готов ради нее на такой риск? А впрочем, он же ей с самого начала симпатизировал. Сопротивляться больше не было сил. Мира привыкла доверять старшим и слушаться их. Наверняка, седой лучше знает, что к чему, у него жизненного опыта в разы больше, чем у нее.

– Ладно, – тихо проговорила она. – Что я должна делать?

– Бери чемодан и выходи в коридор. Не бойся, там никого. Я через две минуты буду.

Мира кивнула и, подхватив чемодан, на цыпочках выскользнула за дверь. В коридоре действительно было тихо и пусто. В служебную зону пассажиры не захаживали. Однако Мире все равно было страшно до дрожи в коленках. Что она творит? Не наживет ли своими действиями еще больше проблем? Пока она тряслась, стараясь совладать с собой, из каюты вышел седой с пакетом в руках.

– Порядок. Иди за мной.

Он пошел по тускло освещенному коридору. Мира, стараясь ступать бесшумно, следовала за ним. Вскоре запахло водой и потянуло холодом. Они вышли на корму. Это была самая нижняя палуба, тоже служебная. У бортов стояли закрепленные на тросах шлюпки.

– Обожди тут, – велел Мире седой и взялся за рукоятку. Раздался мягкий шлепок, лодка коснулась воды. – Сначала я спущусь, затем ты.

Он ловко слез по лестнице и, балансируя руками, встал в шлюпке. Та сильно раскачивалась из стороны в сторону. Седой с сомнением поглядел на трап, а потом на Миру, сжавшуюся в комок на палубе.

– Чую, чемодан тебе придется оставить тут. Не слезешь ты с ним. Вещи теплые возьми с собой. Сумочку повесь на шею. Вот так. Теперь спускайся.

Мира, задыхаясь от волнения, открыла чемодан, схватила первое попавшееся под руку – свитер и шерстяную кофту – и ступила на шаткие ступеньки. Высота оказалась приличной. Она успела десять раз охнуть от страха и едва не свалиться с воду, пока достигла дна шлюпки.

– Все о’кей, – похвалил ее седой. – Садись. Свитер надень, а то окоченеешь.

На улице действительно был дубак. Ноги и руки Миры в момент оледенели. Она сняла легкую курточку и надела свитер поверх олимпийки. Затем снова натянула куртку, подумала и укутала кофтой ноги.

– Долго нам плыть?

Седой кивнул.

– Часа три.

Он оттолкнулся от борта веслом. Лодка, медленно кружась, заскользила по рябчатой черной поверхности.

– Ну давай, что ли, знакомиться? – спросил седой немного погодя. – Меня зовут Алексей Михалыч. Можно просто дядя Леша. А ты, кажется, Мира?

Она кивнула и промокнула салфеткой кончик носа.

– Замерзла? – сочувственно спросил Михалыч.

– Ага.

– На вот. – Он достал из-за пазухи медную фляжку.

– Это что?

– Это? Напиток моряков, ром. Пей, не бойся, сразу станет тепло.

Мира глотнула и закашлялась.

– Еще, – спокойно велел Михалыч.

– Меня стошнит!

– Не стошнит. А если и стошнит, не страшно, кругом вода.

Мира сделала еще пару глотков и почувствовала, как по телу разливается тепло. Голова стала тяжелой и ватной.

– Ну вот, – одобрительно произнес Михалыч. – Другой разговор.

За бортом шлюпки плескалась темная вода. Дождь давно закончился. Мира подняла глаза и увидела звездное небо. «Если я вижу звезды, значит, все не так плохо», – решила она.

– Если хочешь, подремли. А то укачает. Спи, закрывай глаза. – Голос Михалыча звучал ласково и убаюкивающе.

Мира почувствовала, что и впрямь засыпает. Возможно, так действовал ром, а может, она просто дьявольски устала от пережитого волнения. Веки ее стали слипаться. Михалыч напротив вдруг обратился в Сергея. Тот опустил весла и печально глядел на нее красивыми карими глазами.

– Ты подонок, – сказала ему Мира. – Вы оба подонки. Я ведь верила вам.

– Это все Анжела. Я не виноват. Я не хотел. Думал тебе рассказать, но не смог. Прости.

Мире стало жаль Сергея. Он выглядел совершенно убитым. Все же она ответила сердито:

– Бог простит.

Сергей понуро кивнул и начал грести. От весел в лицо Мире летели мелкие холодные брызги. Ветер по-хозяйски трепал ее волосы. Звезды наверху то исчезали, то появлялись вновь. Ей было на удивление спокойно и нестрашно…

Глава 9

– Мира! Ми-и-ра, просыпайся!

Она открыла глаза и тут же почувствовала боль во всем теле. Над горизонтом висел гигантский розово-желтый шар. Рассвет. Михалыч сидел на носу и хлебал из фляги. Совсем рядом с лодкой покачивалась на воде крупная чайка, время от времени хватая клювом рыбешек.

– Мы приплыли? – Мира осторожно вытянула затекшие ноги.

Он кивнул куда-то в сторону. Мира повернула голову и увидела темные очертания берега метрах в двадцати, не более. Если приглядеться, можно было различить густые заросли камышей и мокрый песок за ними.

– Это что? Город, поселок? – Мира всматривалась в даль и видела низкие домишки.

– Поселок, – сказал Михалыч. – Между Мышкином и Угличем. Ты не замерзла?

– Нет.

– Ну хорошо. Сейчас вылезем, приведу тебя в хорошее место. Согреешься, поешь, можешь душ принять.

Шлюпка медленно причалила к берегу. Михалыч помог Мире выйти. От многочасового сидения в ноги впивались тысячи крошечных иголок. Они привязали лодку в камышах и пошли по песку к домам.

Это действительно был поселок. Он стоял на самом берегу. Здания по большей части одноэтажные, с мансардами, в основном деревянные. В конце улицы виднелась единственная каменная постройка в три этажа.

– Нам туда, – указал на нее Михалыч.

Через пять минут они стояли у