Расспрашивать и пытать любимых мужчин суровых профессий лучше всего в постели или за столом. Так всегда делала наша мамуля, так поступаю и я.

Заботливый папуля оставил для Дениса большую порцию овощного рагу и печеночно-гречневых оладий, я все это добросовестно разогрела и разделила между милым и его четвероногим другом. Барклай не зря базируется под столом – мимо него ни одна съедобная крошка не пролетит.

Минут пять ночную тишь оглашало только сдвоенное чавканье и звон столовых приборов. Я терпеливо ждала, когда Кулебякин насытится, понимая, что голодный он мне ничего не расскажет, просто не сможет говорить с набитым ртом.

Наконец Денис сложил нож и вилку выразительным крестом, потянулся за компотом, опустошил стакан, пристукнул им по столу, явно требуя повторить, и, пока я наполняла емкость заново, протянул:

– Да-а-а-а… Ну и денек выдался. Отпуск называется…

– Расскажешь мне? – Я поставила кувшин и освободившейся рукой подперла подбородок.

Имелось в виду – расскажешь мне сам, добровольно или под пытками?

Кулебякин все понял правильно и не стал запираться:

– Утром позвонил наш Басурман…

– Полковник Татаринов?

– Он самый, ирод. Послал меня к местным, сказал – помочь, если получится. А не получится – не страшно, вообще-то нам это все на фиг не нужно, официально мы бы и не ввязались, очень удачно, мол, что я физически тут, а вроде как и не при делах, потому как в отпуске.

– Мне уже интересно. – Я оценила тонкое кружево бюрократических хитросплетений.

– А то! История прям киношная. – Денис потянулся и сам налил себе еще компоту. – И я бы тебе ее, конечно, не рассказал, кабы был при делах, а так – да пожалуйста. Короче, у них тут ограбили банк.

– Да ладно? – Я искренне удивилась.

Пыльная сонная Феодосия будто встряхнулась и преобразилась в героический Дикий Запад.

– Как ограбили?

– Это всем интересно. – Денис хлебнул компоту. – И никому не понятно… Вот слушай. Есть тут один мелкий местный банк…

– Тут только мелкие местные и есть, – кивнула я. – Крупные российские в Крыму не работают, санкции же…

– Не перебивай! – Кулебякин поднял палец. – Этот банк некоторое время назад перестал быть мелким местным и вошел в состав крупного российского. Как уж там они это провернули, кто кого купил, я не в курсе, не вникал, если честно. Короче, вывеска на фасаде еще висит, но, по сути, этот банк уже совсем не тот, каким был раньше. А в нем хранил свои активы один интересный чувак, которому раньше чуть ли не половина Крыма принадлежала, а в четырнадцатом году, когда власть переменилась, он отсюда сдернул, но все свое забрать не сумел.

– Конечно, если это недвижимость…

– Она тоже, – кивнул Кулебякин. – Но не только. У мужика этого, назовем его мистер Иксенко, в здешнем банке золотишко хранилось.

– Золото? Настящее?

– В слитках с пробами.

– Много?

– Ну, как сказать… Примерно центнер.

Я присвистнула. Барклай, после трапезы удалившийся под стол, застучал там хвостом, показывая, что он с нами.

– Сто кило золота… Это же сколько в денежном выражении?

Денис пожал плечами. Я не выдержала, вытащила мобильник, посмотрела в приложении Сбербанка стоимость драгметаллов и приблизительно пересчитала в уме:

– Примерно четыреста пятьдесят миллионов рублей!

– Но в золоте, – напомнил милый. – А это сто слитков, каждый из которых по объему примерно как большая плитка шоколада, общий вес груза – центнер, острые углы – брезентовые инкассаторские баулы для транспортировки не годятся…

– А! Так была транспортировка?

– В том и суть. Мистер Иксенко – он по-прежнему против присоединения Крыма к России, что уж говорить о присоединении к российскому банку его личного золотого запаса. Короче, мужик ждал, ждал, пока власть опять поменяется, не дождался и созрел для того, чтобы золотишко свое забрать. Выразил он это желание, оформил его должным образом и прислал за грузом специальный транспорт – свой личный броневик.

– И-и-и? – Я поняла, что мы подходим к кульминации, и поторопила рассказчика.

– И он пропал, – скучно ответил Денис.

Так себе из него сказитель!

– Кто? – Я потеряла нить.

– Не кто, а что. Броневик с грузом золота.

– Как это – пропал?!

– Хотел бы я знать. – Кулебякин зевнул и заговорил с ускорением, явно торопясь закончить рассказ и переместиться в постельку. – Транспорт с украинской территории пришел вчера: машина, водитель, два охранника. Задерживаться они не собирались, хотели управиться одним днем: отдыхать не стали, водички только попили, приняли груз и отчалили: аривидерчи, Фео!

– И что?

– И все. На пограничном посту так и не появились. – Денис опять зевнул и встал из-за стола. – Я – спать…

– Да, как же! Размечтался! – Я стукнула кулаком по столу. Барклай из партера вопросительно тявкнул. – Всем сидеть! Рассказывай, как пропал броневик.

Майор Кулебякин со вздохом опустился на стул, потянул из кармана мобильник и открыл в нем карту.

– Смотри. Вот банк. Вот так поехал транспорт. Вот до этого места его перемещение точечно фиксировали камеры наблюдения, но их же в этом городе очень мало… Короче, вот сюда машина точно дошла и по графику. А потом – как испарилась…

– А что это за место? – Я забрала у милого его телефон, чтобы увеличить и поворочать спутниковую карту. – Канава какая-то?

– Карта несвежая, там теперь не канава, а развязка, такой мост над дорогой. Укромное место и довольно темное, самое то для засады.

– Думаешь, была засада?!

Мое воображение живо нарисовало преступных ковбоев с платками на лицах, раскручивающих лассо при виде приближающегося фургона с золотом.

– Вообще не знаю, что думать, – признался опытный эксперт-криминалист.

– Что, никаких следов?

– Следов-то навалом – вообще каких угодно! Неподалеку вчера была точка сбора участников карнавала, так что под мостом образовался натуральный хламовник. Бумажки, тряпки, ленты, чешуя из фольги, синие перья и зеленый мех – чего только нет! Отпечатки шин, ног, лап, даже русалочьих хвостов… Следы протекторов фургона тоже там, он точно стоял под тем мостом. Дальше непонятно, но ни одна из городских камер этот транспорт больше не видела.

– А как он выглядел?

– А никак. Без всяких опознавательных знаков, просто белый фургончик – микроавтобус, совершенно неприметный, если не обращать внимания на усиленную базу.

– И охранники не выходили на связь?

– Не-а. Искать транспорт начали только через шесть часов, когда он не прибыл в расчетное время на границу.