— Осторожнее, здесь осторожнее.

Они так и замерли перед ступенькой, оторопело глядя на официанта, потому что сказано это было по-русски. Тот явно наслаждался произведённым эффектом:

— Видите, русского языка не забыл, — он залился раскатистым смехом, показав все зубы, включая зубы мудрости. — Уже двадцать лет из России, но не забываю, нет. Осторожнее, здесь ещё ступенька… Пожалуйста, вон к тому окну. Я вам лучший стол приготовил.

Под руководством русскоязычного официанта Никита Андреевич, вальяжный господин с проседью на висках, и Светочка, юная блондинка на стройных ногах, добрались до стола в уютном углу.

— Садитесь, садитесь. Вот сюда, здесь вам будет красиво. Я сейчас разину занавеску и сделаю море видным.

Говорил он бойко, хотя с акцентом и неправильностями.

— Где же вы научились говорить по-русски? — полюбопытствовал Никита Сергеевич. Официант явно ждал этого вопроса:

— В Москве, в институте Лумумбы. Я там учился три года. Меня в России называли Вася. Да, Вася. Вообще по-настоящему меня зовут Ачуваси, но там все меня называли Вася.

— Как мило — Вася! — пришла в восторг Светочка.

— А что вы после института делали? — спросил Никита Андреевич.

— Я не закончил института. У нас дома началось… ну, всякие безобразия, и я должен был вернуться. А там война, папу убили, он был губернатором северной провинции… — Вася махнул рукой, и жест его можно было истолковать как безнадёжный: ну чего, мол, ожидать от этих дикарей?.. — Я хотел опять в Россию, но меня не пустили, пришлось ехать в Англию как беженец. Вот с тех пор живу в Ливерпуле, работаю. Последнее время здесь, на «Королевских изумрудах», плаваю. Вообще-то ничего, живу, но так хорошо, как в России, нигде не бывает, — заключил он со вздохом, и его ослепительная улыбка на мгновение погасла.

— А как вы догадались, что мы русские? — спросила Светочка.

— Очень просто: список пассажиров на компьютере, и когда при входе… ну… they swipe your card, на экране зажигается ваше имя. Я стою и смотрю. Вижу: Никита, Светлана. Ага, думаю, наши люди! — Он опять залился счастливым смехом. И вдруг наклонился и перешёл на шёпот: — Я ещё там русские имена видел, да. Геннадий, Раиса, Вадим… Я всех их сюда приведу, за этот стол. У нас будет русская компания!

Он был так доволен своей затеей, что даже не заметил, как у Никиты Сергеевича вытянулось лицо.

— Вот так сюрприз, — пробурчал он, когда официант отошёл.

— А что, по-твоему, лучше сидеть с какими-нибудь американцами и отвечать на их дурацкие вопросы? «Есть ли в России свобода слова?», «Что вы думаете про Путина?»… И всё по-английски…

Он с раздражением похлопал себя ладонью по лбу:

— Соображаешь, ты соображаешь, что это могут быть за «русские»? Ведь для него русский — всякий, кто говорит по-русски… Соображаешь?

Светочка обиженно дёрнула плечом и замолчала, глядя в окно на сине-зелёную поверхность моря.

Официант появился очень скоро. Он шёл, приплясывая и сияя улыбкой, за ним следовала среднего возраста пара — седоватый мужчина и высокая брюнетка. Оба выглядели несколько растерянно.

— Здесь осторожней, ступенька, пожалуйста, — без умолку тараторил Вася. — Вон туда прошу, к тому столу. Замечательно. Теперь сюрпрайз! Здесь тоже русские, вот эти двое: Светлана и Никита. Сюрпрайз!

Прибывшая пара переминалась у стола.

— Очень приятно, — сказала высокая женщина. — Меня зовут Анна. А это мой муж, Вадим.

Никита Андреевич кивнул головой, не вставая:

— Ну а нас Вася уже представил. Это Светлана, а я Никита Андреевич. Простите, ваше отчество не расслышал.

— Мы в эмиграции от отчеств отвыкли. Просто Анна. А он Вадим. Фамилия наша Лунц.

Никита Андреевич метнул на Светочку короткий взгляд.

Обе пары углубились в чтение меню. Молчание длилось довольно долго.

— Ой, что это такое — Lobster tail? — громко спросила Светочка. — Tail это хвост? А чей?

Никита Андреевич прокашлялся, но ничего не сказал.

— Это омар, — улыбнулась Анна. — Ну вроде большого рака.

— Знаю, конечно, знаю, — обрадовалась Светочка.

— А у него такая длинная… по-русски — шейка, но американцы считают, что это хвост. Вкусно, попробуйте.

— Да пробовали мы, — вмешался Никита Андреевич, — она просто забыла. На приёме у Карабулаева, помнишь?

— А вот на нашей полке прибыло, — прервал их радостный голос официанта. Рядом с ним стоял высокого роста человек с жидкими волосами и глубоко посаженными серыми глазами. Он коротко кивнул:

— Выпадалов, Геннадий Афанасьевич. Нижегородский житель. Приветствую земляков.

Потом сел за стол и внимательно оглядел присутствующих.

— Из каких городов будете, позвольте полюбопытствовать?

— Мы москвичи, меня зовут Светлана, а он Никита Андреевич. А господа Лунцы…

— Из Чикаго, — подсказала Анна. — Больше двадцати лет живём в Чикаго.

Наступила долгая пауза, во время которой все прятали глаза в меню. Опять появился официант Вася, он привёл к столу пышную блондинку неопределённого возраста, «тоже русскую», которая отрекомендовалась «Раисой с Брайтон-бича». Сев за стол, она тут же приступила к делу:

— Официант, лобстер у вас свежий? Да? Таки можно верить? Хорошо, мне две порции. И… где тут у вас супы? Вот этот мне, с машрумчиками. Пока всё, за десерт поговорим после.

Официант Вася принимал заказы, а его помощница, молодая филиппинка, тут же заносила их в переносной компьютер.

— Омар свежайший, очень рекомендую. И «биф Веллингтон» очень хорош, это specialty нашего повара. Что для вас? — обратился он к Светочке.

Та всплеснула руками:

— Вот не знаю: омара или этого самого Веллингтона?

— А вы возьмите омара как закуску, а мясо на второе, — посоветовала Раиса.

— А так можно?

— Конечно, можно, — обрадовался Вася, — lobster tail as an appetizer, а мясо as a main dish. Замечательно.

Он записал заказ и отправил помощницу на кухню. После чего, таинственно улыбаясь, снова подошёл к столу.

— Дорогие друзья русские товарищи, — зажмурил Вася глаза от удовольствия. — Самые лучшие дни моей жизни были в России. Там живут самые добрые люди, самые… nice. А какие девушки!.. Я хочу, чтобы вы все… — Он пытался что-то сказать, но не нашёл подходящих слов, а потому молча пододвинул к столу стойку с серебряным ведёрком и сдёрнул с него салфетку — так открывают памятник. В ведёрке, обложенная льдом, покоилась литровая бутылка «Столичной».

— Это мой подарок, пожалуйста, я очень прошу вас. Да пустяк, совсем немного, честное слово. Мне это ничего не стоит!.. С вами? Это строго запрещается, но я не могу отказаться. С русскими людьми — за Россию!