– Что ты! Что ты! Я к тому, запустили и запустили его! Было бы из-за чего хай поднимать! Мне лично до лампочки, кто сейчас там… – Присвистнув, она очертила пальцем несколько кругов над головой.

– Вот и я не пойму, кто и за, что на меня взъелся …

– Везет!

– В чем?! Что чуть репу не начистили?!

– Тебя хотели побить?

Вытаращив глаза, дама прижалась к Антону ещё сильней.

– Вроде того! Пришлось разобраться с этими верзилами!

– Да… Не ожидала от тебя… – Вздохнула Светлана после паузы.

– Не ожидала чего? – Нахмурился Антон.

– Всего! – Ноготок начальницы принялся выписывать узоры у него на груди. – Просто подумала… Иной состоит из одних мышц, рассекает на дорогущей тачке, а все, на, что способен, так придраться к зачуханной официантке, да кончить, не успев воткнуть… Отчего так бывает?

Быстрым движением, она смахнула слезинку, и Антон, вдруг, посочувствовал тихо сопевшей у него под боком женщине.

Закусив заколку, Светлана принялась приводить в порядок волосы.

– Ты наверняка хотел тоже хотел в космос слетать? – Закончив, обратилась она к Антону.

– Не без этого…

– А я с детства мечтала стать шпионкой! Погони, прыжки с парашютом, стрельба, яхты, вечерние платья! – Пылая глазами, воскликнула начальница. – Да, не свезло! А жизнь такая тошнотная! Нервотрепка сплошная, да одни уроды вокруг… Пожалуйста, не принимай последнее на свой счет…

– Дамочка насмотрелась Джеймса Бонда! – Заключил Антон, но, помня недавнее достойное поведение партнерши, понимающе кивнул.

– Ладно, поднимайся… – Вздохнула Светлана. – Понимаю, что тебе не до этого после е…, но работу сделать надо! Приказ высокого начальства, не мой! Дерзай! Управишься быстро – получишь ещё сладенького! Смотри, даже не надеваю!

Помахав трусиками, она отправилась искать очки.

– Давай быстрей, самое интересное упустишь! – Звучит по внутренней трансляции.

Аккуратно сложив инструменты, ныряю в люк. Задерживаюсь возле холодильного шкафа в бытовом отсеке, достаю тюбик с вишневым соком, и вплываю в командный отсек. Командир на своём посту ловит ртом красную каплю, выпущенную из такого же тюбика.

– Посиди – дух переведи! – Смеётся он. – Совсем закопался в своей лаборатории!

Луна, которую привык видеть чайным блюдцем на ночном небе, теперь почти полностью застилает иллюминаторы, и поворачиваю лицом к ней игрушечного малыша в шлеме, пусть полюбуется.

Со стороны моего кресла, заработал маневровый двигатель. В его звуке мне слышится не гул, рокот или свист, а шелест. Так шуршит на дорожках парка под дворницкой метлой опавшая листва. Наверное, я просто соскучился по семье, Земле и дому.

– Автоматикой произведен корректирующий манёвр! – Выпуская из тюбика новую вишневую каплю, докладывает Командир.

– Не поняли, "Иртыш"! Повторите! – Доносится сквозь треск в наушниках.

Задержка с которой приходят сообщения с Земли, незаметна, если о ней не знать.

– Траектория скорректирована!

– Хорошо, "Иртыши"!

Зачитываясь «Занимательной астрономией» Перельмана, и бегая в обсерваторию Дворца пионеров, мог ли я мечтать, что увижу вблизи ступенчатые склоны кратера Коперник и расходящиеся от него яркие лучи, промчусь над просторами залива Зноя, морей Паров и Спокойствия, едва не дотянусь рукой до рыхлых Болота Сна! Все-таки, до чего красивы лунные названия!

– Тридцать секунд до входа в зону радиомолчания! – Передаёт Земля.

Скверно. Даже в сотнях тысяч километров от родной планеты, не чувствуешь себя одиноким, зная, что в эту минуту десятки людей принимают сигналы с направленных в небо антенн.

Космоплан плывёт над морем Кризисов, да так низко, что серебристая гладь полностью заполняет иллюминаторы.

– Как думаешь, вернуться америкосы на Луну?! – Оборачивается ко мне Командир.

Мне нечего ответить и я молчу.

– После аварии с "тринадцатым", будут ещё полёты «Аполлонов»? – Не отстаёт тот.

Жму плечами.

– Ничего! Обставим их на Марсе или Венере!

В руках Командира застрекотала кинокамера.

– Задумал на "Клуб кинопутешествий» поработать?! Не трать зря плёнку, ещё сгодится!

– Просто немыслимо… – Вдруг, медленно произносит Командир.

– О чём ты?

– Мы над её обратной стороной! Только вдумайся, из миллионов советских людей, лишь нам довелось забраться так далеко! Видеть то, что наблюдали только автоматы! Но до чего унылое зрелище… Прямо отработанный ковровой бомбардировкой полигон!

Бесконечное мельканье цементных кратеров, и правда, начинает утомлять. Но, вдруг, тени вытягиваются, цирки наполняет тьма, и внизу воцаряется мрак, лишь звезды алмазной россыпью сияют над горизонтом. Наушники давят неприятной тишиной. Вот она лунная ночь, черная и чужая.

Вспоминается один из последних моих разговоров с Академиком. Такая же тьма за окном его кабинета, и редкие огни далёкого жилого дома. Стрелки напольных часов с величественно качающимся маятником показывают далеко за полночь. Вот бы узнать, как сейчас дома! Жена уже уложила спать сынишку и, ожидая меня, так же вглядывается в черную ночь возле окна!

– Мясищев предложил использовать для теплозащиты керамические плитки, вместо жаростойких сплавов… – Задумчиво произносит Александр Андреевич, отпивая давно остывший чай.

Он может попросить заварить новый, благо его секретарь Марго на своём посту, и в ожидании поручений, выстукивает на пишущей машинке Булгакова или Солженицына, но академик довольствуется холодным. Вернув подстаканник на стол, он устало прикрывает глаза, и прижимает к груди широкую ладонь. В Александре Андреевиче сейчас не узнать, энергичного руководителя института, человека вхожего в любой кабинет ЦК, бич лентяев и дураков. Даже его знаменитые вздернутые брови сейчас не кажутся такими хищными.

– Я многое повидал, Антоша… – Приоткрыв глаза, чуть слышно шепчет он. – Голодал, попадал под артобстрелы, бомбёжки… Как-то, на войне повар накладывавшего бойцам кашу из полевой кухни. Снаряд снёс ему голову, а он так и стоял со своим черпаком… Ты не поверишь, но так жутко, как теперь мне было в только детстве, когда на моих глазах казаки зарубили отца и мать…

– Беляки? Деникинцы, не иначе?

– Нет, красные! Их звали "Червонными"!

– Сроду, не слышал!

Вместо ответа, Академик устало махнул рукой, как бы говоря: «Сейчас не до них…»

– Потом, добряк инженер устроил меня разнорабочим на электростанцию. Он же настоял, что бы я поехал учиться в Москву… Так вот, в последнее время спать не могу, и всё из-за тебя паршивца!