меня складывается впечатление, что ты большая поклонница рождественской музыки.

— Откуда ты знаешь? — Она поворачивается ко мне, хлопая в такт песне. — Go tell it on the mountain. Over the hills and everywhere.

— Ты похожа на участницу церковного хора.

— Аллилуйя! — Она поднимает руки вверх.

Мне нравится энтузиазм Лэйси. Это освежает, когда она не воспринимает всё так серьёзно. Для неё ничто не является жизнью или смертью, и я завидую этому.

Она смотрит на меня с ухмылкой.

— Что? — спрашиваю я.

Она поджимает губы, качая головой. — Ничего.

— Да ладно. Ты анализируешь меня, как будто я химикат в пробирке.

— Ладно, хорошо. — Она складывает руки на груди. — Мне кажется странным, что ты путешествуешь по США в костюме. Тебе нравится мучать себя неудобной одеждой?

— Ты критикуешь мою одежду. — Мои брови удивлённо поднимаются. — Это ты надела зимние ботинки в самолёт.

Она смотрит вниз на свою обувь. — Мне нравится быть подготовленной. Кроме того, ты когда-нибудь набирал снег в ботинки? Это отстой. Поговори со мной через несколько часов, когда тебе придётся выйти на улицу в своих модных лоферах.

— Хорошо. — Я разразился смехом. — Справедливо.

— Кроме того, ты постоянно смотришь в зеркало, когда ведёшь машину.

Мои губы опускаются вниз. — Нет, это не так.

Ладно, я проверял зеркала, чтобы убедиться, что за нами никто не следит. Но тот факт, что Лэйси заметила это, впечатляет. Она наблюдательна. Я имею в виду, чего я ожидал от такого умного человека, как она? Наблюдение за химическими реакциями — буквально часть её работы.

— Да, ты навязчивый контролёр зеркал. — Она снимает ботинки, подтягивая ноги под себя. — Ты смотришь в зеркало заднего вида и боковые зеркала, даже когда не меняешь полосу движения. Это похоже на нервный тик. Я ценю безопасность, но это становится немного странным. Даже для меня.

— Ты всегда так честна и откровенна с людьми?

— Мои родители говорят, что я слишком много делюсь информацией, что я как открытая книга.

— А ты как думаешь?

— У меня есть свои секреты. — Она пожимает плечами, глядя в окно. — Но действительно, как люди могут узнать друг друга, если они не рассказывают о себе?

Я смотрю на дорогу, обдумывая её слова. Я никогда не делюсь ничем реальным о себе. Может быть, поэтому в моей жизни нет ни одних значимых отношений.

— В интересах обмена опытом и знакомства с людьми, — она повернула своё тело так, что оказалась лицом ко мне, — откуда ты?

— Нью-Джерси. — Я даю краткие ответы, используя информацию из своих натренированных ответов.

— Ты всё ещё живёшь там?

— Нет.

— Тогда, где ты живёшь?

— В Чикаго. — Неправда. У меня есть небольшой дом на Кауаи, где я провожу время, когда не на миссии.

— Есть ещё какая-нибудь семья, кроме твоей мамы в Ливенворте?

— Нет.

— А что случилось с твоим отцом?

Я улыбаюсь, глядя на неё. — Нет, нет, нет. Хорошая попытка, но это ты — открытая книга. Не я.

Она закатывает глаза. — Ладно.

— Как насчёт того, чтобы рассказать мне о своей семье?

— Ну, — она расслабленно опустилась на своём месте, — Мои мама и папа владеют маленький магазинчик сладостей на Коммерческой улице в Ливенворте. Я самая старшая, поэтому, естественно, они хотели, чтобы я когда-нибудь возглавила магазин, но у меня были большие планы.

— Например, химия?

— Что-то вроде этого. — Она наклоняет голову ко мне. — Да, химия была более привлекательной, чем владение магазином сладостей. Это мило, но это не та жизнь, которую я хотела. К ужасу моих родителей, я хотела уехать из города, увидеть мир и попробовать свои силы.

— Разве твои родители не гордятся всем, чего ты добилась?

— Да. Но моя работа часто отрывает меня от дел. Я не была дома на Рождество уже три года. А для них быть с семьёй во время праздников важнее всего остального.

— Я понимаю. — На самом деле, я не понимаю. У меня никогда не было семьи, с которой можно было бы разделить праздники.

— Но у меня есть две младшие сестры. — Она хлопнула себя по бёдрам с решительностью. — Я уверена, что одна из них возьмёт на себя управление магазином сладостей.

— Две младшие сестры? — Я вспоминаю фотографию, где они втроём на пляже в Орегоне, висящую на её холодильнике.

— Они живут где-то здесь, так что ты сможешь с ними познакомиться.

— Меня только что повысили? — Я улыбаюсь ей. — Час назад я был небрежным водителем, из-за которого ты чувствовала себя в опасности, а теперь ты хочешь познакомить меня со своей семьёй.

— Ну, не слишком радуйся. До конца поездки ещё больше часа. Я могу передумать знакомить тебя со своей семьёй.

— Почему эта поездка на машине похожа на собеседование?

Она смеётся. — Наверное, потому что так оно и есть. Но вместо работы я провожу собеседование с тобой, чтобы понять, хочу ли я когда-нибудь снова увидеть тебя в обществе.

— О, так теперь мы увидимся в обществе?

Она пытается сдержать улыбку, но я вижу её следы. — Ну, я видела тебя голым…

— Частично, — добавляю я.

— Хорошо, я видела тебя частично голым, и мы разделили довольно хороший поцелуй…

— Довольно хороший?

— Именно так. — Она сжимает губы.

— Ты называешь наш поцелуй довольно хорошим?

Она игриво пожимает плечами. — Я бы оценила его на пять из десяти.

— На пять? — Я бросаю взгляд на Лэйси, замечая складки на её щеках от попыток сдержать улыбку. — Справедливости ради, это было на эскалаторе. Трудно осуществить качественный поцелуй, когда ты движешься.

— Если ты хочешь использовать это оправдание, тогда…

— Это не оправдание. Это факт.

— Полагаю, мне придётся поверить тебе на слово. — В ней есть бесстрастное высокомерие, которое дразнит меня, и только усиливает её привлекательность.

— Тебе не нужно верить мне на слово.

Лэйси поворачивает голову ко мне, сохраняя ровное выражение лица. — Что ты предлагаешь?