Все это слегка проясняет ту, пусть и не подчеркнутую в источниках, но чувствующуюся пассивность основных персидских войск в крупных битвах. По сути, за редким исключением, в армии Дария III сражаться на равных с захватчиками смогли только наемники — продуманные коррупционные схемы и эффективные механизмы рынка буквально уничтожили военный потенциал Державы Ахеменидов.

И все же, после серии тяжелых поражений персидской империи, война и не думала заканчиваться. И это уже становилась проблемой для Александра Македонского. Проблема была в том что, несмотря на мощный посыл, транслируемый нам сейчас, беспомощность некоего условного «народа» — даже тогда, в мире когда город, после «несанкционированного митинга» могли действительно вырезать поголовно — не была такой уж беспомощностью.

Чем дольше шла война, тем больше людей жило с меча, тем сильней набирали мощь различные освободительные движения, обернутые в то время не столько в политические, сколько в религиозные смыслы. Македонцы, продолжая грабить убивать и вести себя как «цивилизованные эллины» среди варваров — вполне могли получить свой миллион злых персов, хоть и вооруженных кетменями. Ну не миллион, так сто тысяч персов, в этот раз, путь и хуже вооруженных и так же плохо подготовленных, зато сильно мотивированных. И это бы сильно осложнило Александру жизнь. В истории мало примеров успешного бунта, но они есть. Особенно в местах, где была высокая плотность населения.

Александру срочно, прям щаз, нужна была легитимность. Он мог разбивать армии Дария и его Сатрапов, занимать города, но все это не приближало его к конечной цели — захвату Ахеменидской державы, а лишь затягивало войну, втягивая в кровавый ужас все больше людей.

Как добиться легитимности, в то простое и понятное время, когда еще не придумали запутанную процедуру всенародного волеизъявления путем голосования? Очень просто. Сама система на ближнем востоке, выросшая из невероятной древности, подразумевала то, что царь является, по сути, фигурой скорее религиозной, чем какой либо еще.

Чисто технически, если бы Дарий просто формально признал над собой главенство Александра, то самой силой вещей Держава Ахеменидов бы стала Державой Аргеадов. Но Дарий ускользнул. Уже дважды. Конечно, помня уроки отца, Александр женился на дочери персидского царя — но это было не совсем то. Полгода оставаясь в Вавилоне, Александр, надо думать, без дела не сидел. Наверняка пытался склонить на свою сторону сатрапов или попытаться поймать Дария чужими руками. Ничего не вышло. Дань не слали, землей и водой не делились, Дария не привезли. Положение Македонского царя мало отличалось от положения главаря бандитской группировки, захватившей город. Да, прямо сейчас в государстве персов разброд и шатание, но вот-вот конструктивные силы консолидируются и вышвырнут Александра прочь. Именно так это видели персы. Очень похоже, Дарий просто мог себе позволить подождать. А вот Александр, очень похоже, позволить себе подождать не мог.

Легитимность, бессердечная ты львица.

Я уже упоминал, что легитимность сейчас — одно из последних мистических понятий в науке. То есть, мы смогли посчитать, например, радиацию. Есть у нас счетчик, отсчитывающий частицы в минуту, есть консенсус, сколько таких частиц надо, чтобы убить человека через десять лет или прямо сейчас — все посчитано. Именно эти понятные, внятные, численные показатели уверенно воспроизводимые количественно в любых других местах другими людьми при сходных условиях — являются, во многом, современной наукой. А вот как посчитать количество легитимности — вопрос до сих пор открытый. И какое количество легитимности должно быть у власти, чтобы население не затеяло всеобщую «итальянскую забастовку» или «испанскую герилью» понимать приходится по старинке, на глазок, чуйкой. Ну, по приметам еще разным.

Итак, сидя в Вавилоне, надо полагать, Александр перепробовал примерно все, и еще больше, чтобы стать царем персидским. Но ничего не помогло. Сатрапы не спешили ехать ему на поклон. Города, хоть и открывали ворота при появлении его армии, не спешили выражать верноподданические чувства пока с их стен не видно блеска копий македонской фаланги.

Да и сами солдаты Александра, все сильнее начинали роптать. И их можно понять — они так награбились, что дальше просто некуда. Войти в Вавилон и разграбить его — все равно как сейчас бы футбольным болельщикам Питера ворваться в Форт Нокс и получить его в свое распоряжение дня на три.

Очень круто, очень вкусно, но знаете, время то идет и пора бы уже и домой, пока хозяева не нагрянули в силах тяжких.

Что делает Александр? Дождавшись свежих подкреплений из самой Македонии, он на одних морально-волевых, как паралимпийский спортсмен, тащит всю свою свору благородных эллинов к городу Сузы, благо тот не так далеко. 370 километров, для упорного македонянина вообще не расстояние, добежали за две недели, чем весьма удивили местную власть. Город сдался сразу.

«Войдя в город (ок. 25 декабря 331 г.), Александр завладел казной в 50 тысяч талантов серебра (1300 тонн, если источник не преувеличивает) и прочими царскими богатствами (9 тысяч золотых дариков), а кроме того, многими предметами, которые Ксеркс вывез из Греции, в частности, бронзовыми статуями Гармодия и Аристогитона»(Арриан, III, 16, 7).

Дарик это золотая монета примерно 8,5 грамм весов. В ней очень чистое золото, поэтому несколько веков была просто таки платежным эталоном. Название получило потому, что на ней изображен Дарий I.

То, что отдельной строкой, на фоне сотен килограмм драгметаллов, идут статуи, видимо означает их крайнюю важность. По меньшей мере, для Афинян, у которых их сперли до этого персы.

В Сузах Александр ведет политику, которую разработал еще его отец, Филипп. Власть сохраняется за местной элитой, полномочия местного сатрапа подтверждаются. Нет упоминаний даже о том, оставил ли Александр гарнизон. Упоминаются только два македонянина, которые остались при местном сатрапе, для наблюдения за поведением и сатрапа, и местных.

Тут надо еще один абзац выделить для описания контекста. Еще Ксенофонт в свое время был потрясен до самых пяток тем фактом, что во время путешествия наемной армии в глубь Персии, их кормили, поили, квартировали. Огромное, немыслимое, непредставимое государство надвинулось на диких греков и подавляет своим величием.

Недостроенный зиккурат рядом с Сузами. Реконструкция. Эта штуковина впечатляет даже сейчас. Тогда, надо думать, она повергала людей в трепет.

Реконструкции вырваны из контекста, поэтому не дают нужного впечатления. Я нашел не очень историчный, но очень атмосферный арт, который отражает то, как выглядела цивилизация Месопотамии. Вот такие панорамы могли видеть греки в Персии. Город до горизонта — это, наверное, просто ломало шаблон.

В 5 веке до нашей эры по приказу персидского царя Дария I была построена мощеная дорога, соединившая западные и восточные сатрапии бескрайней Державы Ахеменидов и получившая название «Царская дорога». Впервые о ней рассказывает древнегреческий историк Геродот, восхищаясь устройством почтовой службы у персов и скоростью, с которой передвигались по этой дороге царские гонцы. Из описаний Геродота следует, что на всем протяжении Царской дороги на расстоянии дневного пути друг от друга стояли пункты, где один посыльный передавал важные данные другому, и таким образом гонцы экономили силы своих лошадей и обеспечивали максимально быструю передачу информации. Начиналась Царская дорога в городе Сарды на западе Малой Азии и уходила далеко на восток, связывая важнейшие политико-экономические центры государства Ахеменидов. Доходя до района современного Мосула в Ираке, дорога разделялась на две ветви, одна из которых через Экбатаны направляла путников к Великому Шелковому пути, а другая уходила в юго-восточном направлении в сторону Суз и Персеполя. Судя по всему, при строительстве Царской дороги были использованы участки более древних мощеных магистралей, проложенных ассирийцами и вавилонянами. Для ее восточного продолжения основой послужили западные участки Великого Шелкового пути. Царская дорога поспособствовала расцвету торговли в государстве персов, продолжавшемуся вплоть до похода Александра Македонского. Отличаясь высочайшим качеством, эта дорога частично использовалась еще во времена Рима и Византии. В одном из турецких городов до сих пор сохранился мост, являвшийся частью Царской дороги и перестроенный римлянами.

Царь-дорога на карте: