то чисто словесно. Под конец мне почудилось, что он стал посматривать на меня как на дебила. Ну-с, финальная проверка.

— Так кто же ты? — соединил я вопрос с жестом.

Монстр опять привстал, скрипнул два раза. Он протянул руку, напряг пальцы на клешне и нацелил их на меня, затем — на себя, а потом провел рукой по моему уху. И еще раз указал на меня — сразу и рукой, и хитиновым острием. После этого, вытянув ко мне клешню, навел кисть себе на морду. Постоял так немного, успокоился, поморгал и снова лег на пол.

Тьфу ты, театр одного актера. И как прикажете это понимать? Кит завидует, что у меня есть ушные раковины, а у него нет, что ли?

Но я все-таки установил, что жесты и слова он по отдельности воспринимает совсем не так, как в совокупности. Осталось только проверить, различает ли разные реплики, если жест один и тот же.

Выяснилось, что различает, причем очень даже. В ответ на всякую ерунду зверюга лишь отмахивалась, причем с каждым разом — все более резко. Под занавес вообще отпихнула меня половинкой клешни. Зато на вопрос «Кто я?», параллельно с которым я тыкал себя кулаком в грудь, тварь, пока ей не надоело, неизменно отвечала указанием на ухо. А слова «ты» и «я» она, видимо, путала — реагировала скорее на сопровождающий жест, чем на фразу.

Значит, для чудища главным моим признаком являются здоровенные уши. Даже обидно как-то: меня, оказывается, ценят не за мой богатый внутренний мир, а всего-то за локаторы противоестественных размеров. Фантастику я как-то не особенно любил, но, конечно, смотрел разных там «Властелинов колец», в школьные годы чудесные бегал играть в компьютерный клуб «Гладиатор». Еще слышал о разных странных личностях, которые собираются вместе и шляются по лесам в занавесках, с мечом, выточенным из лыжи, и очень часто — с накладными ушами. Изображая как раз таки эльфов. Выходит, огромный кит-скорпион тоже считает, что длинные уши — характерная черта именно эльфа. Иначе бы, вероятно, помогать мне не стал.

А почему помогает? Может, эльфы дрессируют таких тварей и держат их у себя? Ну, как ездовых животных и охранников, например? Или даже как слуг, если эти монстры настолько умны, как мне показалось.

И ведь люди в темноте меня тоже приняли за эльфа. Отсюда логичный вывод: либо тролли, по представлению аборигенов, похожи на эльфов, либо эти поселенцы просто никогда не видели ни тех, ни других. И паукообразная тварь не видела тоже, а судит банально по ушам. Как и местные нищеброды. Вот она, волшебная сила стереотипов.

Либо… Либо в моем нынешнем теле все-таки есть эльфийская кровь. Но образ изящного эльфа, бессмертного носителя самой высокой культуры, утонченного и надменного, никак у меня не вяжется со вшивым гуманоидом, чья кожа слегка окаменела. Который шарится по болотам и ельникам, одет в распоследнее рванье, из имущества владеет только убогой заточкой и привык жрать сырое мясо. Я бы такого скорее уж и сам назвал троллем или каким-нибудь гоблином. Те самые ролевики, играя в свои игры, подразумевают под эльфами все-таки не лесных бомжей, а горделивых снобов с многовековой цивилизацией. Ну и стараются изображать из себя именно таковых. Когда не пьют портвейн «Три топора» и не обжимаются в кустах, само собой.

И кстати. Не в первый раз замечаю, что соображаю туго, как будто с тяжкого похмелья. Постоянно отвлекаюсь, не могу поймать мысль, с трудом подвожу итоги рассуждений, на многое не обращаю внимания. А ведь троллей обычно описывают как очень тупых существ. Вот ведь жесть. Неужели и я таким буду?.. Нет-нет-нет, спишу пока на последствия сотрясения мозга — очевидно, меня тут неслабо приложили дубиной по голове.

Сам-то свои мыслительные способности не проверишь — если уж отупел, то сравнивать сложно. И недостающие куски памяти по этой же причине не вычислишь… Сознание-то у меня, кажется, прежнее, не замечаю никаких воспоминаний предыдущего обладателя сальной шевелюры. Может, оно привыкает после пересадки и еще, так сказать, раскочегарится? Пока разница «мощностей» как критическая не воспринимается. Буду много думать, упражнения себе сочиню. Надеюсь, мозг раскачается. Слава богу, на олигофрена я пока не совсем похож. Вроде не полтора нейрона в голове, так что подвижки должны быть.

И, видимо, поэтому я иногда плохо понимаю речь аборигенов, с пятого на десятое…

Тут я вздрогнул, присвистнул и выругался вслух. Ругательство прозвучало как-то причудливо, да и смысл был неправильным. Что-то вроде «Жарь тебя бесы с гречишной ядрицей».

Я открыл рот, зачем-то пожевал губами и размял язык. Потом медленно изрек:

— Солнце. Елка. Снег. Волк. Трактор. Э-э… Эксгумация.

Что и требовалось доказать: по-русски я произнес только последние два слова. Причем выговаривал их с мерзким акцентом, еле произнося звуки. Похоже, они так же непривычны моему рту, как и нормальная еда.

Точно, у меня проблемы с интеллектом. Это же надо — не понять, что сам говорю на чужом языке! Немного извиняет меня лишь то, что некоторые фразы звучали очень уж по-славянски, да и подменяются в моей речи далеко не все слова. Только те, которые часто используются.

Да, название, которое я применил для елки, скорее обозначало абстрактное «дерево», поскольку и сосну, и дуб, и березу поименовал бы точно так же. Если не переключаться на русский.

Стало быть, у меня еще и беда со словарным запасом. Как раз из-за этого так воспринимаю здешнее наречие. Не слишком удивительно, если вспомнить, что прежний обитатель тела бомжевал по лесу, а общение с аборигенами у него явно не задалось. Тут уж не до лингвистических изысков. Знает язык на уровне «Дай мне три золота, или я тебя убивать» и «Не бей меня, а то я умереть». Так и налаживал контакты, сдается мне.

Вообще, начинают одолевать сомнения: вряд ли тот дикарь, в теле которого я очнулся, был приятным соседом. Вполне вероятно, что охоту на него открыли не просто так, а по веским причинам. И значит, в покое уже не оставят, несмотря даже на то, что со мной теперь сухопутный кит-монстр. Придется снова наведаться в деревню, чтобы выяснить, насколько все плохо. Уточнить свое положение…

Вот как им объяснить, что я — уже вовсе не тот тролль, который, возможно, портил жизнь всей округе? Станут ли слушать… Или сразу казнят особо зверским образом? И не пойдут ли мои дела совсем печально после этих откровений? Скажем, признают одержимым, и если тут средневековье — гореть мне на костре.