лишняя. Толик подумал немного и положил её к себе. У него стало двадцать, а у Мишки – девятнадцать. «Какое-то глупое число, ни на что не делится», – подумал Толик и прибавил себе ещё одну спичку. Теперь у Мишки стало восемнадцать. Прекрасное число: делится на два, на три, на шесть и на девять. «Вот и хорошо, – снова подумал Толик, – вот и нужно его разделить на два». Ещё девять спичек перекочевали направо, а у Мишки осталось девять. Правая кучка стала большой, а левая совсем маленькой. «Это несправедливо, – размышлял Толик. – Если Мишка узнает про такую делёжку, он обидится. А не сказать ему нельзя, потому что это будет нечестно. Нечестно поступать нельзя. Но обижать Мишку тоже нельзя. Значит, не нужно делить, тогда и говорить будет не о чем».

И Толик смешал все спички в одну кучу. Мишка ни о чём не узнает. И значит, всё будет честно и не обидно.

Толик спрятал спички как раз вовремя. В дверь ванной постучала мама.

– Толик, – сказала она извиняющимся голосом, – прости, если я тебе помешала. Но уже поздно. Можно, я лягу спать? Или тебе ещё что-нибудь нужно?

– Мне… ничего, – ответил Толик, но тут же спохватился. – Нет, мама, подожди. Мне нужен велосипед. Купишь?

Мама схватилась за голову.

– Бедный мальчик! – сказала она. – Как же я раньше не подумала! Ты у меня такой скромный: сам попросить стесняешься. А мне даже и в голову не приходило. Идём скорее!

Мама взяла Толика за руку и повела в комнату, где папа досматривал телевизионную передачу.

– Евгений, – торжественно проговорила она, – ребёнку нужен велосипед.

– Что значит – нужен?

– Это значит, что он хочет велосипед!

– А пароход он не хочет?

– Это неуместные шутки, Евгений.

– Я не шучу. Ты же знаешь, что у нас сейчас мало денег. Велосипед может обождать.

– Нет, не может! – возмутилась мама. – Как это можно откладывать, если наш славный мальчик хочет кататься на велосипеде?

– Не такой уж он славный, – сказал папа. – А ты его за последнее время совсем избаловала. Вот я сам возьмусь за его воспитание.

– Ты это десять лет обещаешь.

Папа встал и с треском выключил телевизор.

– Толик, выйди из комнаты, – громко сказал он. – Немедленно ложись спать. Никакого велосипеда тебе не будет.

– Толик, не ходи, – звонко сказала мама. – Не ложись спать. У тебя будет два велосипеда. Самых лучших.

Толик переводил взгляд с папы на маму, сопел и очень жалел, что затеял этот разговор. Он вовсе не хотел, чтобы папа с мамой ругались. Раньше они иногда спорили, но не ссорились. А теперь начиналась самая настоящая ссора.

– Ты могла бы не обсуждать этого вопроса при ребёнке! – кричал папа.

– А что тебе ребёнок! – кричала мама. – Ты его совсем не любишь!

– Я не люблю?!

– Ты не любишь! Ты его ненавидишь!

– Ты просто дура! – сказал папа.

Мама ахнула. Толик увидел, как она побледнела. Папа вдруг замолчал и растерянно посмотрел на маму. А мама быстро повернулась и убежала на кухню.

Папа схватился за голову и зашагал по комнате. Он ходил, как будто не замечая Толика. А Толик стоял посреди комнаты и не знал, что делать. Наконец папа остановился и посмотрел на Толика. Лицо у него было виноватое.

– Что же мы с тобой натворили, старик, – тихо сказал он.

Толику было жалко папу. И маму тоже было жалко. И ещё ему было жалко спички, которая могла всё уладить. Если мирить всех, кто ссорится, то никаких спичек не хватит. Но всё же теперь поссорились папа и мама. Толик вздохнул и поплёлся в ванную. Там он сломал спичку и загадал, чтобы папа и мама помирились.

И тут же мимо двери ванной простучали каблуки мамы. А затем послышались в коридоре тяжёлые шаги папы. Толик выглянул за дверь.

Папа и мама стояли посреди коридора и смущённо улыбались друг другу.

– Ты на меня не сердись, пожалуйста, – говорил папа.

– Это ты на меня не сердись, – говорила мама.

– Я, конечно, виноват.

– Это я виновата.

– Нет, нет, – сказал папа. – Ты ведь так устаёшь. И дома, и на работе. Разве я не вижу? И я… я ведь тебя очень люблю.

– Я тебя тоже люблю, – ответила мама. – А мы можем купить Толику велосипед?

– Попробуем, – согласился папа.

Толик потихоньку вышел из ванной и направился спать.

11

В воскресенье утром Толик выкатил во двор новенький «орлёнок». У парадной он постоял немного, проверил, как работают ножной и ручной тормоза, позвонил в звонок. Конечно, можно было ничего не проверять – всё проверили в магазине и ещё раз дома. Но Толику хотелось, чтобы вокруг него собралось побольше ребят.

Ребята обступили его и тоже попробовали тормоза и звонок. Те, у кого был свой велосипед, ничего не сказали. А те, у кого велосипеда не было, сказали, что «орлёнок» – ерунда, потому что «турист» лучше: у него три скорости.

А потом Толик поехал кататься. Он три раза проехал мимо Мишкиных окон и всё поглядывал. Но Мишки всё не было. Тогда Толик поехал на площадку, где на асфальте ковырялись малыши со своими клюшками-закорючками. Он разъезжал между ними и мешал играть. Малышам это не понравилось, но они понимали, что Толик большой и сильный и ничего с ним не поделаешь. Они даже не обижались, и Толику вскоре надоело задираться.

Толик снова поехал к Мишкиной парадной. Он знал, что Мишка всё равно выйдет гулять с Майдой.

Так всё и получилось. Минут через пять Мишка с Майдой на поводке вышел из парадной. Толик разогнался и проехал совсем рядом. Но Мишка будто ничего не заметил. Только Майда, натягивая поводок, покосилась на хозяина, будто спрашивала: разорвать этого нахала или не стоит?

– Рядом! – сказал Мишка, и Майда успокоилась.

Тогда Толик снова разогнался и помчался навстречу Мишке, будто хотел его сбить. Он знал, что Мишка не выпустит Майду. Но он немного не рассчитал. Он затормозил слишком поздно. Майда прыгнула, заслоняя хозяина. Поводок натянулся. Майда присела на задние лапы, но Толик уже не мог удержаться и налетел на неё. Велосипед выскользнул из-под Толика, и Толик упал. Он лежал на асфальте, а над ним, растопырив лапы, стояла Майда и грозно рычала.

– Ко мне! – скомандовал Мишка. Майда села у его ног.

Толик поднялся, едва не плача. Он ведь просто хотел пошутить. Может быть, он даже хотел помириться с Мишкой. И если он чуть-чуть не рассчитал, то это не значит, что на него нужно