и где переночевать. А в нашем сегодняшнем мире такие вопросы не стоят, люди точно знают, что «завтра» будет еда, вода, жильё, одежда, и далее по списку. Бери и реализуй свои идеи.

Как оказалось, идей у человечества в таких условиях бесконечно много. Если по началу работа шла в более прикладных направления, то сейчас всё чаще и больше задумываются о более фундаментальных основах. Учёные бросили огромное количество усилий на изучение эволюции человека. Сколько бы технологических решений мы не изобретали, наш мозг и тело мало чем отличаются от пещерных людей. Это тянет на полноценный исторический парадокс, объяснить который пока не удаётся. Об экстрасенсорных способностях никто, конечно, не говорит, но регенеративная медицина развивается гораздо быстрее, чем в предыдущие периоды истории. Сомнений нет, механизм запуска регенерации в организме человека будет найден, пусть это и будет прорывом уже двадцать второго века.

Да, Алпан, спасибо тебе в очередной раз за твои радикальные действия. Без слома старой системы не было бы так популярна и развита научная сфера современного мира.

– Так, теперь можно и поспать, – чувствуя, что успокоился, сказал я сам себе, улыбаясь.

Глава 6. Авария

Искитим, 2035 год.

Андрей опаздывал. На выходных смартфон обновился, и все будильники удалились. Ошибка это программистов или нет, неважно, Андрей проснулся всего за двадцать минут до начала рабочего дня, а только дорога занимала тридцать минут.

Быстро умывшись, он надел на себя не глаженую рубашку, натянул брюки и выбежал из квартиры. По пути к остановке быстро набирал сообщение начальнику о его неизбежном опоздании.

– Опаздывать ни в коем случае нельзя, на него и так зуб точат, нельзя давать им повод, – думал про себя Андрей.

Деньги его не сильно интересовали, он вёл довольно аскетичную жизнь, и заработать на кусок хлеба всегда сможет. Но увольнение по такой пустяковой причине могло сломать месяцы работы профсоюзной деятельности. Они находятся на начальном этапе, и Куприн является самым опытным членом профсоюза. Без него дело, скорее всего, заглохнет.

Электробус подъехал быстро, был занят всего процентов на тридцать, поэтому свободное место легко нашлось. Усевшись, Андрей вставил наушники, включил музыку и посмотрел в окно.

Вид из окна был, как обычно, унылый. Многоэтажная застройка скрывала солнце, но свет огромных билбордов на домах прекрасно освещал улицу. Рекламу на них крутили практически круглосуточно, закон, разрешающий это, был принят ещё лет пять назад. Спокойный сон людей в этих дома не интересовал владельцев рекламируемых товаров и услуг, а люди были слабо организованы, чтобы бороться за своё право спокойно спать. Когда работаешь не менее десяти часов в день, времени на борьбу, как успокаивали себя люди, просто нет. И хоть была официальная четырёхдневная рабочая неделя, сил от этого больше не стало.

Когда в 2033 году предложили четырёхдневку, все решили, что наконец-то случилось немыслимое: власть подумала о людях и хочет облегчить им жизнь. Охранительские20 настроения захлестнули общество, и слабые голоса тех, кто говорил, что это очередная офера, утонули в восхвалении политики четырёх рабочих дней. Люди не хотели утруждать себя размышлениям, а с чего вдруг такие «подарки» для общества, да ещё и во времена непрекращающихся вооруженных конфликтов по всей планете, и уже который год лихорадящей экономике.

На референдум пришло более семидесяти процентов граждан, и за новый режим работы проголосовали восемьдесят пять процентов пришедших. На ТВ в непрекращающихся политических ток-шоу сильно удивлялись, как можно проголосовать против такой прекрасной идеи, или совершить чуть ли не преступление перед обществом и вообще не явиться на референдум.

После подсчёта голосов прошло всего два дня, а законопроект уже был в Госдуме на рассмотрении. Ещё через три дня закон был подписан президентом. Люди ликовали: власть не только предложила прекрасную идею, но и ещё не стала тянуть с её реализацией. На дворе был конец декабря, закон вступил в силу с нового года.

Но «счастье» длилось недолго. Уже в середине года стало понятно, почему нужно было голосовать против этого предложения властей. Организации стали нанимать новых сотрудников, создавая тем самым два коллектива, работающих раздельно. Один коллектив работал первые четыре дня недели, второй – оставшиеся три, а на следующей неделе менялись. Ссылаясь на то, что они эти самым приложили огромные усилия по снижению безработицы, следующим шагом стало снижение зарплаты в среднем на пятнадцать процентов.

Люди начали выходить на пикеты и митинги против такого произвола, но их не только быстро разгоняли, а самых активных арестовывали, но тут же увольняли «за утрату доверия». А поскольку в организациях стало фактически два коллектива, которые специально держали раздельно, потеря данных сотрудников не ломала рабочий процесс. После таких успехов работодатели стали закручивать гайки ещё жёстче. Заработная плата продолжала снижаться, социальный пакет становился меньше и меньше.

Появились робкие призывы создавать профсоюзы. Вот только как их организовывать, сделать эффективными, знали не многие. Да и страх быть уволенным, становился всё сильнее.

Андрей был одним из этих немногих. Его мотивация на борьбу с убийцами сестры была запредельна, поэтому усилий он прилагал много, что дало свои результаты. Куприну удалось за год профсоюзной деятельности так дестабилизировать работу компании, аффилированную с прокурором, что они находятся на грани банкротства. Причём Андрею удалось остаться в тени, поэтому видимо он ещё жив. Теперь этот опыт Андрей передавал своим товарищам в профсоюзе на нынешней работе.

– Эх, жаль не получилось убедить людей в афере четырёхдневки, – грустно вспоминал Куприн.

С его точки зрения это было очевидно сразу, но свои мозги другим не вставишь. Его жгло изнутри чувство несправедливости мира, злость на людей, которые готовы только жаловаться на эту несправедливость, но сами делать ничего не хотят. А если и делают, то во вред рабочему движению. Андрей прекрасно понимал, как всем тяжело, но