— Билл, умоляю, — я ухватилась за рукав его черной кофты. — Ты единственный, кто принял меня, я никому не нужна. Прости меня.

— Прекрати, я не сержусь на тебя. И это было нужно сделать давно, убирайся как можно дальше. Ты же не хочешь провести всю свою жизнь, убирая чьи-то харчки. Возьми себя в руки и уходи. Если и вернешься сюда, то только тогда, когда твои банковские счета будут забиты кругленькой суммой. И ты войдешь, закажешь это чертово разбавленное пиво, разобьешь кружку, а сам хозяин бара уберет осколки. Никак иначе, — похлопал он меня по плечу. — Ты уволена, — повторил он. — Это лучшее, что по-отечески я могу сделать для тебя.

Я еле сдержалась, чтобы не закричать во всеуслышание. Не верю, не верю, что все так разрушилось. Мимолетная слабость, эмоция, которая погубила мой шанс на банальное существование; мне нечем платить за квартиру, не на что питаться, я банально не знаю, куда себя деть днем. Черт побери, я настолько жалкая, что даже такая работа не для меня. Что тогда для меня? Есть ли то, к чему мне стоило бы стремиться? Мои детские наивные мечты о поварском деле давно разлетелись вдребезги, их не соберешь. Зачем меня родили? Зачем на этом свете появилась девочка по имени Валери Хьюз, если она никому не нужна и совсем не важна? Это даже не мое имя, ведь найдя меня на вокзале в пеленке, полицейские не имели малейшего понятия, кто я.

Вот и теперь одинокая, но уже взрослая девочка взмывает взор к облакам в надежде на чудо. Но, как известно, чудес не бывает. Суждено ли мне что-нибудь совершить, и кто я такая для этого мира. Похоже, что ненужная, запасная деталь для сборки чего-то важного.

*****

Мне пришлось вернуться домой непривычно рано. Кай уже заканчивал терроризировать мою дверь и почти закончил. По правде сказать, мне стало абсолютно все равно, что с этой гребаной дверью. Пусть хоть все имущество вынесут — не жаль. Какой во всем этом смысл? Мне это незачем, все это мусор, и я тоже мусор, отработанный биоматериал, который даже в задрипанной забегаловке стал неугодным.

Я забралась с ногами на диван и просто обмякла в нем. Не хотелось ни пить, ни есть; единственное желание — раствориться в воздухе. Чтобы даже духу моего не осталось.

— Валери!

— Что? — дернулась я.

— Я уже пять минут до тебя докричаться не могу, — Кай стоял передо мной, перебирая пальцами отвертку. — Все готово, принимай работу.

— Класс, закрой свою работу с той стороны.

— Что-то произошло? Ты выглядишь, как будто…

— По мне поезд прошелся? — закончила я за него. — Да, ты прав. Это был экспресс «Дно — Днище моей жизни». Но, похоже, я пропустила остановку и умудрилась выйти еще позже.

— Нотки пессимизма в твоих речах.

— Да это оркестр!

— Что все-таки случилось?

— Меня уволили, все из-за того, что я не могу вовремя заткнуться. Все бы могло быть нормально, — я уткнулась лицом в спинку дивана и застонала.

— Может, не стоит так убиваться. Я видел это заведение, вряд ли там большой конкурс на место — есть вероятность, что тебя вернут.

— Билл сказал, чтобы я убиралась куда подальше, и задвинул еще целую речь, хотя, мне кажется, он просто возненавидел меня и решил выместить свою злость так.

— О чем именно была его речь? — поинтересовался парень, и я не смогла не рассказать.

Я ждала того, что Кай согласится со мной. Назовет полной дурой и отправит извиняться в бар уже через секунду. Но он не был солидарен с моими мыслями.

— Мужик прав.

— На словах все правы, а то, что у меня ни цента за пазухой, никого не волнует. Пойми, мы не в романтическом фильме, где героине говорят «мы в тебя верим», и через пятнадцать минут хронометража в ее жизни все складывается как никогда лучше. — Мне не хотелось плакать при Кае, но это выходило само собой.

— Попробуй поменять что-то в своей жизни. Ты же даже не пыталась.

— Не надо! Не хочу слушать весь этот бред про попытки и безграничные возможности жизни. Тебе лучше уйти.

Кай оглядел меня, свернувшийся комочек, забившийся в уголочек. Наверное, выгляжу невероятно жалко, хотя почему «наверное»? Скорей уж наверняка. Размазня с неважными для него проблемами, которая плачется, а потом посылает в благодарность. В этом вся я, неотесанная дура!

Парень закрыл за собой дверь, и я осталась одна. Эмоции накрыли с головой. Руки тряслись, из горла вырывались вопли, которые я пыталась сдержать. В итоге я закашлялась. Нос заложило, я всхлипывала и прерывисто дышала. Не знаю, сколько времени прошло, счет минут уходил прочь. А я все ревела, сжимая колени в ладонях. И с каждым новым потоком истерии ногти впивались в кожу все глубже.

О чем они все говорят? Какое «ты не попробовала, рискни всем» и тому подобный бред? Вы сами хоть раз делали нечто подобное, диванные эксперты? Как будто это настолько просто, как чихнуть. Возможно, для кого-то это ерунда. Для того, кто не привык к вечным ударам от Леди Жизни, кто не считал сухарики в кармане, дабы растянуть подольше. У меня никогда не было привилегий, я даже не уверена, что это.

С самого детства приходилось барахтаться, но я знала свое место. Не лезь туда, не пробуй это, не для тебя это все! Проще говоря, я та, кому никогда не разрешалось надевать белое, только черное и прохудившееся. Безумное сравнение, но по-другому не скажешь.

— Хватит стонать! — приказала я сама себе и попыталась исполнить указание, хоть и выходило слабо. — Заткнись же! Это не конец, поборешься еще. Что, никогда против течения не плавала? Соберись, Валери! — продолжала я.

С трудом, но смогла подняться, размять затекшие бока. Я равнодушно оглядела свою квартиру — ее состояние на грани разрушения. Она была похожа на мою жизнь, но я не могу так все оставить. Я всегда была сама за себя и сейчас не могу отступиться, не могу слишком долго жалеть себя. Любое объявление о приеме на работу будет кстати.

В интернете на телефоне я отметила несколько вакансий. Не слишком хороших, но и не ниже предыдущей. Объявления мелькали в ленте приличными зарплатами, местами сказочными. Стоило оценивать свои возможности и характер адекватно. Через час мое опухшее от рыданий лицо начало приходить в норму. Я подошла к зеркалу и похлопала себя по щекам, распустила волосы, а расчесав, подняла их в тугой высокий хвост. Завела выбившиеся пряди за ухо. Мне хотелось заставить ту девочку,