Перед глазами Карины все стояло Женино личико: голубые доверчивые глаза, полные слез, дрожащие, слегка припухшие губы, светлые завитки на лбу. И этот ангелочек оказался банальным воришкой! Хорош артист, ничего не скажешь, но ведь какой милый!

Почему-то вдруг Карине вспомнилась ее давняя беременность. Тот нерожденный ребенок был бы сейчас полным ровесником коварного и обаятельного Женечки. Он мог бы так же сидеть с ней в номере, приехав на отдых, и она бы кормила его бутербродами и поила молоком. А по вечерам рассказывала бы разные интересные истории…

Впервые в жизни Карина пожалела о том, что сделала аборт. Надо было родить от Степана, и сейчас она бы не была такой бесконечно одинокой. С ней осталась бы частичка любимого человека, существо, похожее на него внешне и внутренне. Эх, дура, дура…

На такой печальной ноте завершился Каринин отпуск.

Вернувшись домой, она стиснула зубы, сорвала в коридоре старые обои и две недели яростно и неутомимо доделывала незаконченный ремонт. Одна. Саше звонить она так и не стала.

Он сам позвонил ей, сказал, что скучает, просил встретиться. Но Карина сочинила какую-то отговорку и от встречи отказалась.

Когда две недели спустя однажды утром она услышала на лестничной площадке за дверью голоса, шаги и знакомый звонкий смех, то вдруг ощутила себя необыкновенно счастливой, точно возвратилась ее долгожданная, любимая, дружная семья. И поняла, что все долгие летние месяцы ждала только одного: когда же вернутся Леля с Олегом.

15

Начался учебный год, и сентябрь сразу же оказался донельзя наполнен событиями.

Зина позвонила и сообщила, что устроилась-таки туда, куда хотела, Олечка Серебрякова сломала руку, а Леля поведала Карине о своей беременности.

Они, как всегда, сидели на Карининой кухне, пили кофе и жевали мелкий соленый крекер, насыпанный горкой в хрустальную конфетницу.

— Какой срок? — спросила Карина, вглядываясь в загорелое и беспечное Лелино лицо.

— Кажется, восемь недель. — Та с хрустом надкусила леченье и потянулась за следующим.

— Тошнит?

— Нисколько. Жрать только хочется, спасу нет. Разжирею, как рождественская свинья. Леля весело хохотала.

Карина задумчиво помешала ложечкой в чашке.

Теперь ссоры за стеной должны если не прекратиться, то хотя бы стать редкостью. Можно сказать, Леля победила. Оказалась более смелой и решительной, чем Карина, и ее глупостей с абортом повторять не собирается.

Правильно, так и чадо. Никуда теперь Олег от нее и ребенка не денется.

Леля, словно услышав Каринины мысли, вдруг перестала смеяться, вздохнула и сказала печально:

— Олежка ничего не знает.

— Вот обрадуется, когда ты ему скажешь, — предположила Карина.

— Обрадуется? — Леля безнадежно махнула рукой и снова подцепила из вазочки крекер. — Как бы не так. Он меня укокошит. Ему этот ребенок сто лет в обед не нужен.

— Почему ты так уверена? — усомнилась Карина.

— Да он мне это повторяет каждую ночь. Там, в Испании, — Леля машинально понизила голос, наклонилась к Карине, словно ее могли подслушать, — климат другой. Ну и… все сдвинулось, понимаешь. Вот так и вышло… случайно. — Она выпрямилась, отхлебнула из чашки и грустно покачала головой. — Я-то рада, что так получилось. Я хочу маленького. Он у нас славненький будет, правда?

— Конечно, — Карина улыбнулась.

Она вспомнила сочинского афериста Женю, свое нежное к нему отношение, сожаление по поводу того, что у нее нет ребенка.

«Может, это судьба? — подумала она. — Родится малыш, он будет похож на Олега, а стало быть, и на Степана. Лельке быстро наскучит сидеть с ребенком: она захочет работать, куда-нибудь выходить. А я смогу оставаться с ним. Буду ему вроде тетки, ведь Леля мне почти как сестра».

В детстве к Карине и ее маме часто приезжала из Минска худенькая, смешная, старомодная и бездетная тетя Катя. Она была двоюродной сестрой матери и без памяти любила и баловала Карину — привозила с собой банки с вареньями, соленьями, пекла умопомрачительные ватрушки, пироги с лимоном и вишней, каждый день покупала племяннице мороженое и водила в зоопарк. Маленькая Карина все подношения принимала, но не могла взять в толк, отчего так самозабвенно обожает ее далекая тетка.

Теперь тетя Катя была совсем старенькой и приехать в Москву не могла. Да и сделать это, живя в Минске, стало непросто. Зато сейчас Карина понимала ее очень хорошо.

Она представила, как вместе с Лелей будет пеленать малыша, кормить его из бутылочки, купать, выходить с коляской под тополя, и у нее закружилась голова.

16

Лелин отменный аппетит продержался всего неделю. Ровно через семь дней после разговора на кухне у нее начался тяжкий токсикоз. По утрам ее выворачивало наизнанку, она не могла смотреть на еду и теряла килограмм за килограммом.

Капелла активно репетировала новую гастрольную программу, и Олег работал с утра до ночи. Теперь он уже был посвящен в курс дела и в те редкие минуты, что Карина видела его, выглядел мрачнее тучи.

Она старалась взять на себя все заботы о Леле: закончив работу, неслась по магазинам, наполняя сумки творогом, молочными продуктами и фруктами, варила ей каши, выводила гулять, провожала в поликлинику.

Время теперь было расписано по минутам, и Карину это радовало: давно ее жизнь не была такой наполненной, а она сама не чувствовала себя столь нужной и незаменимой.

Леля стала совершенно беспомощной, целыми днями лежала на диване, бледная, нечесаная, не готовила и не убирала в квартире. Вопреки ожиданиям Карины, их ссоры с Олегом не прекратились, а даже стали чаще.

Стоило ему вернуться домой пораньше, как за стеной снова слышались крики и рыдания, а на следующий день Карина находила Лелю опухшей от слез, с белым лицом и красными, как у кролика, глазами.

Она стала всерьез волноваться, как бы их конфликты не принесли вред малышу, и хотела поговорить с Олегом. Но тот был совершенно неуловим: он почти ежедневно задерживался на репетиции, а когда был дома, то рядом с ним всегда находилась бледная, исхудавшая Леля, бесплотная и неотступная, как тень отца Гамлета. При ней Карина ничего не могла сказать Олегу и все откладывала и откладывала неприятный разговор.

Иногда Леля пугала ее. Становилась вдруг молчаливой, тихой, долго смотрела в одну точку, мимо Карины. В такие моменты в ней не было ничего общего с шумной, болтливой и смешливой девчонкой, какой та привыкла ее видеть.

Как-то Леля сказала задумчиво:

— Знаешь что, если Олег бросит меня, я тут же умру.

— Прекрати сейчас же, — рассердилась Карина. — Во-первых, не собирается он тебя бросать, а во-вторых, разве