император, бывший государственный казначей Никифор.3 Это событие, очевидно, помешало исполнению планов Карла Великого и принудило избрать другой путь действий. Он обратился к новому императору с просьбой о легализации его избрания. Любопытно, что Никифор, находясь сам в крайне затруднительном положении, долгое время упорно отказывался согласиться на просьбу Карла. А положение Никифора действительно было тяжелое: до 806 года продолжалась война с Гаруном-аль-Рашидом, халифом Багдадским, богатым и влиятельным государем, стремившимся овладеть всей Малой Азией, значительная часть которой оставалась еще в руках греков. С другой стороны на Византию нападают болгары, с VII века все более распространяющие свою власть и грозившие теперь Балканскому полуострову, где они подчинили себе уже много славянских племен. Но, несмотря на все опасности, византийский император все-таки противостоял требованиям Карла Великого. Наконец, в 812 году после смерти Никифора Карл получил желаемое: явились послы из Константинополя, которые дали ему титул Западного императора, а в 813 году это было подтверждено. Таким образом, Римский (Восточный) император отказался от своего исключительного права считаться единственным представителем и наследником Феодосия и Константина, избрав варвара соправителем – также императором Римским. Впрочем, заметим, что и после 813 года византийские государи неохотно давали титул basileus императорам западным (что продолжалось до XII века). Известно, что послы Оттона I должны были выслушивать насмешки над империей, доставшейся саксонским варварам.4

Современные великому событию 800 года греческие хроники понимали его совсем иначе, чем западные: они представляли коронование, как узурпацию власти, санкционированную папой и сделанную по почину его. С юридической точки зрения греки, действительно, были правы: если даже императрица Ирина носила титул незаконно, то империя все же не переставала существовать, так как мог быть избран новый император. Но если мы оставим юридическую точку зрения ради исторической, то станет ясно, что под каким бы предлогом ни совершился факт коронования Карла, он все же вызван естественным ходом событий и был совершенно законным выражением и завершением громадного процесса, смысл которого заключался в образовании самостоятельной и отдельной романо-германской цивилизации. Империя, основанная и устроенная Карлом Великим могла разделиться и, как увидим ниже, и разделилась впоследствии; в ней тем не менее осталась внутренняя связь, единство, которое чувствовалось всеми народами романо-германского мира в противоположность миру греко-славянскому. Остались все же общие учреждения, которые выразились позднее в одинаковых исторических явлениях – развитии феодализма, рыцарства, существовании одной церкви и признании верховной власти Римского первосвященника; обособившиеся впоследствии государства имели между собой все же много общего.

Очерк развития феодализма

Почти немедленно после распада обширной монархии Карла Великого, вместе со стремлением к обособлению национальностей, замечается действие нового принципа, образование нового общественного строя, известного в истории под именем «феодального». К рассмотрению образования этого нового социального явления нам теперь и предстоит обратиться, причем прежде всего необходимо определить точно, что должно пониматься под именем феодального порядка вещей.

Общепринятые определения феодализма известны, конечно, всякому. Мы знаем, что во время господства этого общественного строя не существует одной общегосударственной власти, а господствует множество поземельных мелких владельцев, пользующихся на своих землях правом полной юрисдикции, всеми экономическими правами и даже, в некоторых случаях, правом жизни и смерти над живущими на землях их людьми. До сих пор в общепринятой политической терминологии «феодалом» называют человека, который стоит за так называемую патримониальную юрисдикцию помещика или владельца, который хочет подчинить живущих на его земле крестьян своему так называемому вотчинному суду, хочет судить их, управлять ими сам, помимо общих государственных судов и властей.

Итак, основная черта феодализма заключается в том, что экономическое начало владения и собственности соединяется с политическим правом судебной и административной власти.

Европа девятого и последующих столетий представляется нам именно в виде такого нескончаемого множества крупных и мелких независимых владений, без объединяющей государственной власти, ибо король может требовать повиновения лишь от непосредственных своих вассалов. В этом смысле новый социальный и политический строй является как бы шагом назад, регрессом по сравнению с временами Меровингов и Каролингов. И действительно, даже в первые времена образования Франкского государства во главе его стоит единый король, признаваемый всеми верховным господином, имеющий право от всех равно требовать исполнения обязанностей и всем одинаково дающий свою защиту. Рядом с ним – суд, сначала общенародный, потом королевский (при Карле), но в том и другом случае один для всех членов государства, для всех, связанных тогда с королем «союзом подданных» (Untertanenverband).5 Подобный порядок вещей представляется как бы более стройным, более обеспечивающим безопасность каждого отдельного лица в королевстве. Король представляет собою народную волю, и эта его воля, так же как и его власть, унаследованная еще отчасти от римского времени, охватывала собою весь народ.

Теперь, в феодальную пору, союз подданных по отношению к монарху исчез. Король имеет право требовать повиновения лишь от незначительного числа своих великих вассалов – высших баронов; не только весь народ, но и второстепенный, так сказать, слой общества уже не был непосредственно подчинен государю; лучше сказать, государем для каждого являлся сеньор, его феодальный владелец. Этот феодальный владелец действительно является государем, ибо соединяет в своих руках право владения землей с правом чрезвычайно важным – судить людей, живущих на этой земле. Как известно, во всяком благоустроенном государстве судебные права принадлежат верховной государственной власти, а не частным лицам.

Но такие признаки, как раздробленность государственной власти и соединение экономических прав с административными и судебными еще не исчерпывают сущность феодализма и недостаточны для его определения. Феодальное государство по существу своему предполагает непременно неравноправность отношений подвластных людей к их верховному господину, их сеньору. В этих отношениях мы видим несколько ступеней, как бы лестницу – феодальную иерархию. Предположим, что какой-либо высший барон (haut baron), непосредственный вассал короля, владеет обширным пространством земли. На этой земле построен замок, где он живет сам и где держит свой «cour» – суд. Вблизи замка поселяются его крепостные, пользующиеся его землей и несущие за это известного рода барщину. Но владения его обширны и не все заселены только крепостными; на них сидят менее значительные бароны и рыцари, признающие этого высшего барона своим сеньором; он также имеет право суда над ними, но, впрочем, не иначе, как с участием пэров (равных им). Следовательно, непосредственная власть сеньора распространяется не на всю территорию в равной мере: на одной, как бы собственной части земли живут люди, крепостные, находящиеся полностью под его властью; на остальных участках земли поселяются свободные, благородные люди, которые признают его своим сеньором и в свою очередь имеют своих крепостных. Они получили