Ёлко посещали.

Даже зная историю возникновения этого помещения, девушка не могла отделаться от ощущения, что на самом деле это локация из фантастического фильма, а не существующее на самом деле место.

Сколько раз она видела такое именно что в кино? Просторная зала, довольно небрежно обшитая металлом. Особенно бросались в глаза заплаты на местах, где стенам пришлось сдерживать агрессию Лешей. Множество проводов, которым попросту некуда было спрятаться в столь бедной обстановке. Никакого освещения изначально не предусматривалось, а потому разгонять тьму поставили длинные переносные лампы дневного света. Мебель тут ощущалась невероятно чужеродно. Она не вписывалась в обстановку. А большой телевизор с подключенной к нему игровой приставкой, за которой сидела облепленная мухами всклокоченная девчушка, попросту наносил coup de grace любым попыткам поверить, что нечто подобное может происходить на самом деле.

А эта Чапыжка оказалась крепкой девочкой, раз уже игралась в игрушки. Вряд ли ей было дано просто взять и выбросить все травмирующие воспоминания, как это сделал некоторое время назад Дарк.

Ёлко перевела взгляд на экран. При желании за хитиновыми спинками членистоногих тварей получалось увидеть, как в морду отвратительного, похожего на свинью уродца припечатывается тяжёлый шнурованный берц, отбрасывая его назад, чтобы дать игроку возможность перезарядить двустволку, да пальнуть дуплетом в пузяку вражине.

Выждав момент, когда Чапыжка наконец уже разнесёт эту пачку монстров, но ещё не успеет ввязаться в новую перестрелку, девушка попыталась привлечь к себе внимание.

— Госпожа, мне нужно с вами поговорить на важную тему.

Девочка тут же вдавила паузу и медленно обернулась через плечо. Жёлтые глаза широко открыты. Взор — не моргающий. Всё же, время проведённое в Сметане, не прошло бесследно.

Чапыжка не произнесла ни слова. И, кажется, не собиралась.

Ёлко бросила взгляд на диван. Какой-то Лешей местная обитательница предпочитала сидеть на полу, а упомянутый выше предмет мебели использовать для хранения на нём тарелок с чипсами, печеньями, конфетами и пустых обёрток из-под уже уничтоженных вкусняшек.

— Я могу присесть?

Ответа ожидаемо не последовало. Ни словом, ни жестом. Ни даже взглядом. Он вызывал прямые ассоциации с лабораторными работами второкурсников, которые только-только начали прописывать примитивный интеллект анимированным трупам.

— Молчание — знак согласия, — Ёлко подошла к девочке и решительно уселась на пол на расстоянии около полуметра от ребёнка, чтобы не нервировать её чересчур уж сильно. — Кстати, я буду дальше обращаться на «ты», потому что твоя мама состоит в ковене, где так принято. Так вот, ты, наверное, слышала, что именно ей предстоит решить твою судьбу?

Всё тот же неморгающий взор. Интересно, у малышки там глаза не пересохли от такого?

— Молчание — знак согласия. Так вот, процесс затягивается. Лешая спит и просыпаться не торопится. А держать тебя дальше в таких нечеловеческих условиях…

Ёлко едва лишь отвернулась от девочки, как впервые услышала её голос. Слегка сипловатый. Низкий. Заметно ниже, чем у самой Ёлко.

— Тёть, ты больная? Я как королева живу!

Некромагичка резко обернулась в сторону Чапыжки и увидела, что та вдруг осознала, в каком именно тоне и какими словами высказалась при «важной тёте». Девочка прятала голову в плечи и плотно сжимала губы, а над широко раскрытыми глазами бровки встали домиком.

Речи Ёлко показались ребёнку настолько возмутительно бредовыми, что дитя потеряло остатки самоконтроля.

Зато оно заговорило.

— Королева живёт, всё-таки, получше. Я проверяла, — улыбнулась девушка. — А вот ты живёшь — как богиня. Знаю я одну: ты, кстати, обитаешь в её комнате для отдыха.

— Для отдыха? — Чапыжка чуть подрасслабилась и с интересом огляделась. — Но тут ведь не было приставки, когда меня сюда принесли? Как тут отдыхать-то?

— Грызть стены.

— Грызть стены? — удивилась девочка.

— Да-а-а… Броня странная. Кстати, та, которую ты видела — это её изгнанная злая половина. Мы зовём её Перловкой.

— Почему Перловкой? — недоверчиво нахмурилось дитя.

— Ты любишь перловку? — поинтересовалась Ёлко.

Ответ был весьма красноречивым: дитя сморщилось всё и высунуло язык, всем своим видом демонстрируя высшую степень гадливости.

— Мерзость же!

Ёлко развела руками.

— Ну вот.

Девочка гыгыкнула, но затем вдруг резко посерьезнела. Между этими двумя состояниями не имелось никакого перехода. Просто одно вдруг в одно мгновение стало другим.

— Так что со мной?

Ёлко даже слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Ты должна стать дриадой.

— Дриадой? — Чапыжка задумчиво огляделась по сторонам.

Некромагичке потребовалось время, чтобы понять: девочка смотрит именно на мух, а не на вещи, на которых мухи сидят.

Поэтому «номер два» решила пояснить.

— Они ещё не делают тебя дриадой. На самом деле, они для этого даже не обязательны. Только скажи, и мы от них избавимся. Убьём всех до последней. И снимем с тебя проклятье.

Со стороны Ёлко было очень смело предлагать такое. Снятое проклятье вряд ли сможет повторить кто-то, кроме самого Ганнибала. Но трусов, не способных взять на себя ответственность, всегда хватает. А вот тех, кто готов что-то решать, — нет.

Девочка задумалась. Она опустила голову и теперь внимательно следила за той мухой, что ползала у неё по бедру, подбираясь к кусочку чипсины.

— И тогда… я перестану быть особенной? Я стану не нужна Лешей? Вернусь домой? В ту обшарпанную халупу?

— Не вернёшься, — поспешила заверить Чапыжку Ёлко.

— Потому что халупы уже нет? — грустно усмехнулось дитя и решительно мотнуло головой. — Нет уж, я останусь тут!

Девочка решительно вскочила на ноги, сжав кулачки.

— Я буду госпожой! Я оставлю их! Я стану дриадой!

Некромагичка улыбнулась. А затем прищурилась коварно.

— А знаешь, что делают дриады?

Малышка вопросительно посмотрела на Ёлко. Точнее, взор её был, как и до этого, хтоноватый, с широко раскрытыми глазами, неморгающий. Он не выглядел вопрошающим, но о его природе «номер два» догадалась, исходя из контекста.

— Они делаю то, что, курва, хотят.

— И всё? — удивлённо вскинула бровки малышка.

Некромагичка отрицательно покачала головой.

— А ещё — они имеют власть делать то, что, курва, хотят.

— Тогда я, курва, хочу научиться командовать этими мухами! — решительно топнула ножкой Чапыжка и направила указующий перст на собеседницу. — И ты в этом поможешь мне!