Жители Лекифа знали, что они пришли со звезд. В двух книжках даже имелись изображения большого шарообразного космического корабля, передвигающегося по орбите планеты. Рисунки расходились во всех существенных деталях, но Мерлин был уверен, что они изображали одно и то же полузабытое историческое событие: так, книги его юности по-разному изображали прибывших на Изобилие людей-переселенцев. Впрочем, в здешних книжках не было упоминаний ни о Паутине, ни о Когорте или хескерах. Что до местных теорий о происхождении летающих островов, то Мерлин отыскал лишь одну зацепку. Она крылась в пугающей серии рисунков: ночное небо в расщелинах цвета лавы. Постепенно из него начинали выпадать целые куски, открывая иной, более темный, более глубокий небесный свод. Некоторые куски на рисунках рушились в море и поднимали чудовищные волны, смывавшие прибрежные селения, а другие парили в небе без всякой поддержки, на высоте нескольких километров. Если взрослые и помнили, что их маскировочное небо было разбито инопланетным оружием (и что его применили инопланетяне, находящиеся за пределами планеты), в книжки Минлы не попало ни единого намека на неудобную правду. Разрушение неба рисовалось как стихийное бедствие, наподобие наводнения или извержения вулкана. Достаточно для благоговейного трепета, достаточно для зачарованного взгляда, но недостаточно для ночных кошмаров.

Должно быть, это было воистину ужасно. Проведенный «Тираном» анализ установил, что летающие острова можно сложить воедино, словно пазл. В этом пазле имелись бреши, но бо́льшую их часть можно было заполнить, если поднять торчащие из моря глыбы и поставить их на место. Все необитаемые летающие острова были перевернуты относительно их вероятного положения в изначальном небе – скорее всего, опрокинулись после разрушения. «Тиран» мало что мог сказать насчет этого, но было ясно, что, если куски земли переворачивались, все необходимые для жизни вещества падали на землю или их смывало дождем. По всей видимости, все нужные материалы подняло в воздух, когда оставшиеся без поддержки обломки – а ведь наверняка были и те, где не сохранилось антигравов, и те, которые из-за повреждений не могли удержаться в воздухе, – начали рушиться вниз.

О том, как люди вообще ушли в небо, и о нынешней политической ситуации книги Минлы говорили безнадежно расплывчато. В них имелись картинки, явно изображавшие сражения прошлого, которые велись с помощью животных и пороха. Были сцены из жизни высшего общества: принцы и короли, балы и парусные гонки, убийства и дуэли. Искатели приключений поднимались на воздушных змеях или воздушных шарах, чтобы исследовать небо, позже следовали явно оплаченные правительством разведывательные экспедиции, целые флотилии неуклюжих воздушных судов. Но Мерлин так и не узнал, почему жители земли теперь воевали с жителями неба, да и не очень интересовался этим. Значение имело лишь одно: у народа Минлы были ресурсы для того, чтобы помочь ему. Он мог бы справиться без них, но, если бы ему предоставили все необходимое, дело пошло бы куда быстрее. И потом, было приятно после длительного одиночества снова увидеть человеческие лица.

Одна из книг Минлы заинтересовала его больше прочих. В ней изображалась звездная ночь – небеса, появившиеся после разрушения маскировочного неба. Поверх рассыпанных звезд были нарисованы созвездия, схематические фигуры поверх линий, соединяющих звезды. Ни один из этих мифических или исторических персонажей не соответствовал старым созвездиям Изобилия, но тем не менее здесь присутствовали такие же архетипические фигуры. Это свидетельство схожести путей, которыми идет человеческое воображение, почему-то подействовало на Мерлина очень ободряюще. Эти люди десятки тысячелетий не контактировали с галактической цивилизацией, перенесли катастрофу, изменившую весь их мир, и очень смутно помнили свое происхождение, но оставались людьми, и он, Мерлин, находился среди них. Во время долгих поисков утраченного оружия, при помощи которого он надеялся спасти Когорту, Мерлин порой начинал сомневаться, есть ли в человечестве то, что заслуживает спасения. Но стоило лишь посмотреть на лицо Минлы в тот момент, когда он дарил ей очередной цветок – очередной реликт давно исчезнувшего мира, – и сомнения почти полностью рассеивались. Пока во Вселенной есть дети, пока этих детей очаровывает нечто простое и чудесное, например цветок, – стоит искать, стоит верить.

Спиральное черное устройство напоминало крохотную ракушку-наутилус, превратившуюся в оникс. Мерлин отвел волосы, показывая Кукушке, что он уже надел такое же устройство, потом протянул его Кукушке и жестом предложил вставить в ухо.

– Хорошо, – сказал Мерлин, увидев, что пожилой мужчина правильно разместил ракушку. – Теперь вы меня понимаете?

Кукушка ответил очень быстро, и после секундной задержки Мерлин услышал его ответ в переводе на Всеобщий. Лишенный эмоций машинный голос проговорил:

– Да. Хорошо понимаю. Как такое возможно?

Мерлин повел рукой. Они сидели вдвоем на борту «Тирана». Кукушка уже собирался уйти с очередной партией антибиотиков.

– Корабль слушал все наши разговоры, – сказал Мерлин. – Он узнал достаточно слов на вашем языке, чтобы свести услышанное воедино и перейти к переводу. Перевод все еще несовершенен, есть много лакун, но чем больше мы будем разговаривать, тем лучше он будет становиться.

Кукушка старательно выслушал, как его наушник переводит слова Мерлина. Мерлин мог лишь предполагать, сколько из того, что он хотел выразить, дошло до его собеседника без искажений.

– Твой корабль умный, – сказал Кукушка. – Мы говорить много раз. Мы сделать хорошо понимание.

– Я на это надеюсь.

Кукушка указал на последнюю груду материалов, принесенных его людьми и аккуратно сложенных на верхней площадке входного трапа. Все они были незатейливыми, простенькими в изготовлении, но их можно было переработать в сложные компоненты, которые требовались «Тирану» для ремонта.

– Металлы делают кораблю хорошо?

– Да, – сказал Мерлин. – Металлы делают кораблю хорошо.

– Когда корабль будет хорошо, корабль улетит? Ты улетишь?

– Именно так.

Кукушка явно опечалился.

– Куда ты полетишь?

– Обратно в космос. Я очень долго был вдали от моего народа. Но я должен кое-что отыскать, прежде чем вернуться к нему.

– Минла будет огорчаться.

– Я тоже. Мне нравится Минла. Умная девочка.

– Да. Минла умная. Я горжусь своей дочкой.

– И правильно делаешь, – сказал Мерлин, надеясь, что его искреннее мнение прорвется через перевод. – Но я должен завершить начатое. Корабль сказал мне, что будет готов к полету через два-три дня. Это, конечно, заплатки, а не ремонт, но они позволят добраться до ближайшей базы. Но сперва нам нужно кое о чем поговорить.

Мерлин снял с полки подносик, где лежали двенадцать одинаковых ракушек-переводчиков.

– Ты говорить со многими нами?

– Я только что узнал плохие новости, Кукушка. Новости, касающиеся тебя и твоего народа. Возьми эти переводчики и дай их своим лучшим людям – Фазану, Якане и остальным. Пусть они носят их постоянно, с кем бы ни говорили. Через три дня мне нужно будет встретиться со всеми вами.