Фрейя подняла голову и, заметив, что Ларкин наблюдает за ней, тепло и нежно улыбнулась. Но улыбка эта казалась сдержанной, словно принцесса еще не могла до конца доверять этому миру. Но ни Бога Смерти, ни его тумана, ни темных кошмарных облаков больше не было: небо над головами сияло ярко-голубым цветом, и солнечные лучи мягко касались кожи Ларкина.

О чем ты думаешь? – жестами спросила Фрейя.

Он покачал головой:

– Ни о чем. Просто радуюсь.

Тому, что Элрой уходит?

– Этому тоже, но больше всего – тому, что мы живы.

Улыбка Фрейи стала шире. Обняв Ларкина за талию, она притянула его к себе. Он зарылся пальцами в ее волосы на затылке и поцеловал девушку в макушку. Ларкин не мог дождаться, когда наконец в городе наступит хоть какое-то подобие спокойствия и он сможет снова разделить с Фрейей постель. Вообще-то они и сейчас каждую ночь проводили вместе, но при этом только и делали, что спали, потому что днем были целиком и полностью поглощены восстановлением города. Особенно это касалось Фрейи, которая каждый день была вынуждена без всякого руководства со стороны брать на себя ответственность за свой народ. Ее родители, Роланд и многие другие дворяне королевского происхождения были мертвы – казнены Цернунносом.

– А! Я вижу, мы готовы к отплытию! – раздался позади них голос Элроя. Ларкин едва удержался, чтобы не фыркнуть. Он знал, сколь многим они были обязаны пирату, но все равно на дух не переносил его. Ларкин разомкнул объятия и отпустил Фрейю, но пальцы их оставил сплетенными.

Элрой заметил это, и его губы изогнулись в улыбке, которая, однако, была лишь наполовину такой же лукавой и озорной, как прежде: в день падения Цернунноса пират сломал несколько костей. После битвы Ли и Кори пришлось заново переломать Элрою все кости, чтобы они срослись так, как нужно. Но по-настоящему болезненным для этого мужчины оказалось не это. Настоящую боль Элрой переживал из-за потери своего друга Йеля.

Рэй, норовистая и непокорная, как обычно, упрямо следовала за Элроем. Отношения этих двоих до сих пор были непонятны Ларкину. Элрой и Рэй не были друзьями, но их, казалось, связывала боль и скорбь по потере Хелении.

– Ну, вижу, моя супруга во время моего отсутствия будет в надежных руках, – заметил Элрой, скрестив руки на груди. Бесчисленные золотые кольца в ушах и носу пирата поблескивали на солнце.

Ларкин сверкнул на Элроя гневным взглядом.

Тот рассмеялся:

– Не волнуйся, я просто пошутил.

– Брачный обет – это не шутки.

Смех Элроя стих, и взгляд его темных, почти черных глаз посерьезнел.

– Можешь мне не верить, Ларкин, но я знаю, что значит любить. Я знаю, каково это – боготворить женщину и желать лишь одного: быть с ней рядом. Разница между нами лишь в том, что ты можешь быть с любимой женщиной. Вот почему я тебе завидую.

Не зная, что на это ответить, Ларкин промолчал.

– Фрейя, – повернувшись к девушке, сказал пират. – Если ты не против, давай забудем про этот брак и позволим ему раствориться во всем этом хаосе. Ты даже не стояла лично перед алтарем, а все документы, скрепляющие наш союз, были, я полагаю, уничтожены, когда замок был разрушен.

Спасибо! – жестами показала Фрейя и обвила шею Элроя руками. Пират рассмеялся и, не сводя взгляда с Ларкина, ответил на объятие.

– Разрешаю вам назвать первенца в мою честь, только, пожалуйста, Элрой Драэдон, а не Диглан.

– Только через мой труп, – фыркнул Ларкин.

Элрой пожал плечами:

– Так я и думал. Но попробовать стоило.

Фрейя потянулась за своей записной книжкой.

Что будешь делать, когда окажешься в Зеакисе?

– Полагаю, что некоторое время мне придется провести с семьей, но как только я выполню этот долг, то отпущу паруса и позволю ветру унести меня туда, куда он пожелает. Мортимеру нужен новый материал для карт.

Фрейя улыбнулась.

Желаю тебе всего наилучшего, но как только снова окажешься поблизости, обязательно заходи в гости. Мы всегда будем тебе рады.

Ларкин застонал, за что получил от Фрейи легкий тычок в бок.

– С удовольствием, – сказал Элрой. Улыбка тронула его губы, и впервые Ларкин почувствовал, что пират говорит от всего сердца. – Значит, в обозримом будущем вы собираетесь остаться в Амаруне?

– Да, мы хотим помочь восстановить город, – сказал Ларкин. – А еще предстоит решить, как быть с королевским домом и Стеной.

Элрой интересоваться их планами не стал и, кивнув, перевел взгляд на карету, которая должна была отвезти его в порт.

– Думаю, мне пора. Фрейя, для меня было честью быть твоим не-мужем. А ты, Ларкин, надеюсь, однажды тоже угодишь в бочку с конским навозом.

Рассмеявшись, Фрейя обняла Элроя еще раз – на прощание. Попрощавшись с Рэй, Ларкин и Фрейя остановились чуть в стороне от кареты, ожидая, пока она тронется с места. Ларкин обнял Фрейю за плечи и притянул ее к себе.

– Надеюсь, в ближайшее время мы твоего не-мужа больше не увидим.

Не будь таким злопамятным.

– Я не… – Он остановился на полуслове, когда Фрейя укоризненно подняла бровь. – Ну, если только немного, но ведь на то есть веская причина. Я люблю тебя, и он хотел жениться на тебе только для того, чтобы стать бессмертным.

Все это в прошлом. Теперь я снова одинока и свободна.

Пробурчав что-то невнятное, Ларкин встретился с Фрейей взглядом. Когда двести лет назад он пришел служить на Стене, то даже мечтать не мог, что однажды на его долю выпадет такое счастье. Ларкину хорошо жилось с братьями-Хранителями, но перспектива будущего с Фрейей…

Может, Мелвин еще хочет жениться на мне? – ухмыльнувшись, спросила Фрейя, и эта ухмылка подсказала Ларкину, что говорила она не всерьез. Рассмеявшись, мужчина притянул девушку к себе для поцелуя, который, он надеялся, будет длиться вечно.

– Амарун —

Первым, что увидела, проснувшись, Зейлан, был Киран. С закрытыми глазами он лежал в постели рядом с ней. Дыхание фейри было размеренным, пряди светлых волос упали ему на лицо. Он выглядел юным девятнадцатилетним парнем, каким, в сущности, и был. Зейлан часто забывала об этом, потому что в последние месяцы все они сильно повзрослели в душе.

Прижавшись щекой к подушке, Зейлан полностью сосредоточилась на Киране, пытаясь на какое-то время отвлечься от того, что произошло. Она хотела насладиться этим моментом покоя, не зная, как долго он продлится. Если бы год назад кто-то сказал Зейлан, что фейри принесет ей ощущение покоя, она, наверное, перерезала бы нахалу горло, но сегодня все было именно так, и девушка не могла этого отрицать.

Киран приносил ей покой, потому что был тем, кого жаждала Зейлан, и, несмотря на все его шрамы, казался девушке самым красивым мужчиной на свете. Его красота шла из глубины души и заставляла сердце Зейлан биться чаще. Осторожно протянув руку, она погладила выпуклости на его щеке. Киран дернулся во сне, и Зейлан опустила руку, ощутив, какой невыносимо тяжелой она стала. Все конечности болели. Зейлан чувствовала себя так, словно на нее напало целое стадо эльв.