Губы Стаута сжались.

– Никакого мирного договора не будет, если мы с моими сторонниками в конгрессе настоим на своем. – Он наклонился вперед, и его чарующий голос зазвучал как нижние регистры органа. – Если у вас появится возможность посетить Вашингтон, буду рад обсудить наши взгляды более подробно.

– Я… я была бы просто счастлива, конгрессмен. Мне так понятно ваше желание продолжать эту войну, после того как погиб ваш близкий родственник…

– Старший брат моей жены.

Эти слова прозвучали для нее как гром среди ясного неба. Она почувствовала себя так, словно он ее ударил. По легкому изгибу его губ и лукавому блеску в глазах она поняла, что сказал он это не случайно.

– Вашей…

– Жены, – повторил он. – С тех пор как мы переехали в Вашингтон из Манси – это в Индиане, – она целиком поглощена работой в разных женских комитетах – гуманитарные миссии и все такое, знаете. Вместе мы появляемся на публике, только когда это крайне необходимо. Все это я говорю для того, чтобы вы поняли: нас почти ничего не связывает.

– Кроме свидетельства о браке.

– Звучит довольно высокомерно, мисс Хазард. Я не из тех мужчин, которые готовы лгать… кроме разве что при общении с избирателями. – Он попытался улыбнуться, но попытка оказалась неудачной. – Прошу, не сердитесь. Я нахожу вас на редкость привлекательной. Просто я хотел быть честным. Если бы я солгал, а вы бы об этом узнали, ваше мнение обо мне изменилось бы не в лучшую сторону.

У Вирджилии вдруг заболела голова. Пока конгрессмен говорил, у нее возникла отвратительная уверенность в том, что все эти слова он произносил уже не один раз, настолько гладко и заученно они звучали.

– Мой брак не должен стать препятствием к нашим встречам за ужином, к воодушевляющим беседам… – продолжал он.

Вирджилия отступила на шаг назад:

– Боюсь, это самое настоящее препятствие.

– Дорогая мисс Хазард, – нахмурился Стаут, – к чему эта глупая щепетильность…

– Прошу меня простить, конгрессмен. – Вирджилия резко развернулась и быстро пошла в сторону двери.

Она злилась на себя за то, что дала волю чувствам и была унижена в своей беззащитности. Да, после смерти Грейди она ни разу не испытывала такого сильного физического влечения к мужчине, как в этот раз. А власть и могущество Стаута делали это желание только острее.

Она видела перед собой его глаза, вспоминала его раскатистый голос, и лицо ее исказилось как от боли, когда она выскочила через распашные двери огромной палаты.

– Черт бы его побрал! И зачем он только женат?

Пивная была отвратительной и грязной, к тому же располагалась не в самом лучшем месте на задворках Кью-стрит, рядом с Гринлиф-Пойнт. Внутри толпились офицеры из арсенала, какие-то белые оборванцы в штатском и проститутки на любой вкус – белые, черные и даже одна китаянка. Джаспер Диллс шел туда с большой неохотой, и только потому, что встреча не могла состояться ни в одном из привычных ему респектабельных мест, ведь человек, на просьбу которого он откликнулся, был не кем иным, как дезертиром.

Чтобы маленькому адвокату было немного спокойнее, у барной стойки его ждал кучер, пряча захваченный с собой пистолет. В Вашингтоне лишняя предосторожность никогда не мешала. Даже эти когда-то отдаленные районы теперь наводнили новые обитатели – спекулянты; беженцы, которые плевали на патриотизм и покидали разоренные войной округа Северной Виргинии; контрабандисты всех возрастов и оттенков кожи. Диллс никогда бы не рискнул отправиться в такое место, если бы не вознаграждение.

– Я в отчаянии, мистер Диллс, – тихо сказал ему Бент, сидящий напротив за столиком. – У меня нет средств к существованию.

Диллс постучал ухоженными ногтями по своему стакану с минеральной водой.

– Ваше несколько несвязное письмо вынуждает меня прояснить ситуацию. Я буду говорить прямо и ожидаю, что вы внимательно отнесетесь к каждому моему слову. Если я устрою эту встречу, написав то, что задумал, вы не должны подвергать меня риску. Вы должны говорить с джентльменом, с которым я предполагаю вас познакомить, так, словно прошлого не существует. Должны выбросить из памяти все свои проблемы в Вест-Пойнте. Свои воображаемые обиды…

Бент стукнул по столу:

– Они не воображаемые!

– Сделаете это еще раз – я встану и уйду, – прошипел Диллс.

Вздрогнув, Бент на секунду прикрыл глаза. Что за презренный тип, подумал адвокат.

– Пожалуйста, мистер Диллс… простите меня, – проговорил Бент. – Я смогу забыть о прошлом.

– Так-то лучше. Из-за ваших подвигов в Новом Орлеане все законные пути для вас закрыты.

– Но как… как вы узнали о Новом Орлеане?

– У меня свои источники. Я следил за вашей карьерой. Но это не тема для обсуждения, так что вернемся к делу. Вы уверяете, что, насколько вам известно, никогда не встречались с джентльменом, о котором идет речь?

– Именно так.

– Но ему, возможно, известно ваше настоящее имя. И по этой причине, а также потому, что у него есть доступ к военным документам, мы должны снабдить вас новой фамилией. Назовем это nom de guerre[36]. – Адвокат холодно улыбнулся, впервые за все время встречи.

«Nom de guerre. Ну что ж, отлично», – подумал Бент. Он по-прежнему воевал, на этот раз за выживание, за саму жизнь.

Смуглая шлюха погладила Диллса по плечу. Он отшвырнул ее руку. Женщина бросила на него уничтожающий взгляд и подошла к другому мужчине. Диллс отпил глоток воды.

– Какое имя вы предпочитаете? – спросил он.

Бент потер подбородок:

– Может, что-нибудь из Огайо? Как насчет Дейтона? Эзра Дейтон?

– Сойдет, – ответил Диллс, пожимая плечами. – Для первой встречи вам придется пойти в военное министерство, сможете?

– А разве нельзя как-то… – Бент умолк, заметив ледяной взгляд Диллса. – Да, уверен, что смогу.

Диллс в этом уверен не был, но сказал:

– Отлично. До вашего исчезновения из военных списков вы заработали репутацию человека жестокого… О, только не надо изображать невинность! Я видел копию вашего досье. Но в данном случае эта неприятная склонность послужит к вашей выгоде. Запишите для меня адрес вашего пансиона, вот бумага. Завтра я пришлю посыльного с конвертом на имя Эзры Дейтона, эсквайра. В этом конверте будет другой, запечатанный, вы не должны его открывать. В нем будет моя рекомендация взять вас на должность помощника по внутренней безопасности. Ваш наниматель – Стэнли Хазард.

Два дня спустя, в половине восьмого утра, Бент чистил сюртук, купленный в Новом Орлеане. После долгой дороги до Вашингтона он пребывал в плачевном состоянии, но ничего другого у Бента не было. Весь путь до министерства ему предстояло пройти пешком – не хотелось тратить последние несколько долларов на экипаж. Собеседование могло пройти неудачно, и в этом случае он мог остаться без гроша. Как бы воровать не пришлось, а то и что похуже.