Вежливые полицейские рассказали, что камеры наблюдения зафиксировали, как за тридцать секунд до взрыва девочка, стоявшая у входа, почти в эпицентре будущей трагедии, неожиданно быстро ушла и осталась в живых.

— Ты ничего не хочешь рассказать нам? — спрашивали они.

— У меня разболелась голова, и я хотела выйти из толпы, пройтись по газону, — осторожно объяснила Соня.

— Ты странно вела себя, — сказал один из полицейских. — Изображение не очень чёткое, но кажется, что ты с кем-то спорила, размахивала руками.

— Не помню, как себя вела. Пришла на танцы. Хотела танцевать, потом у меня заболела голова, я прошлась по газону. Моя лучшая подруга погибла, а другая чудом осталась жива… — Соня сжала виски руками. — Почти ничего не помню…

Разговор ещё немного покрутился вокруг произошедших событий, потом полицейские извинились и ушли.

Несколько дней Соня находилась словно в бреду. Ей снились ужасные сны. Там самолёты врезались в здания небоскрёбов, которые обрушивались со страшным грохотом, поднимая тучи пыли. Бушевало пламя пожара, люди бежали по обрушивающимся межэтажным лестницам, сгорая заживо. Выли сирены скорой помощи, пожарные заливали кипящие развалины. Тысячи трупов среди дымящихся руин.

Просыпаясь, девочка думала, что ей снится новая война.

Кошмары продолжались до осени и прекратились 11 сентября 2001 года, когда реальность оказалась страшнее предчувствия.

В пещере легко дышалось. Воздух был сухой, чистый и прохладный, особенно по сравнению с раскалённой пустыней снаружи. Когда разговор замирал, тишина казалась оглушающей. Это на грани слышимости вибрировала неведомая энергия. Так бывает, когда удар грома только что отзвучал и оглушённое тело замерло в наполненном электричеством пространстве, ожидая, что через мгновение возможен ещё более мощный разряд.

София с подозрением оглядела пещеру. Странно: почему на стенах нет обычной живописи, сообщающей, кто, с кем и когда побывал здесь? И следов других людей тоже нет. Словно они первые, кто сюда забрёл. Камни на удивление чистые. Протёрли их, что ли, перед приходом?

Представилось, как странный кролик, быстро перебирая лапками, полирует бархатистой тряпкой окружающие скалы. И напевает, наверное.

Но минуты шли за минутами, а ничего необычного не происходило. Однако напряжение не отпускало. Поэтому она вздрогнула, когда Раби-Йося заговорил:

— Зачем вы хотите встретиться с Королевой?

Его голос прозвучал неожиданно громко, словно усиленный динамиками.

Эхо здесь, что ли, такое? И, действительно, зачем? Как объяснить этому странному человеку, что привело их в пещеру под землёй? Тридцать секунд на размышления. Надо соображать быстрее, пока он опять не превратился в кролика…

— Вообще-то мы хотим встретиться с Богом.

Раби-Йося хмыкнул, подавившись морковью.

— Но если ваша Королева — полномочный посол Всевышнего на земле… — София замолчала, а затем продолжила осторожно и официально: —…передадим ей поручение нашего руководства.

Она остановилась, потому что обнаружила, что говорит с кроликом. Тот раздражённо забросил недоеденный огрызок:

— Королева принимает только личные просьбы. Петиции от организаций не рассматриваются.

— А ты откуда знаешь? — недобро встряла Ольга.

— Ой! Только не надо пыхать огнём с лица! — храбро заявил Кролик. В голосе отчётливо журчала струя сарказма. — Ты думаешь, что ведьма и всё можешь? Это мы тебя такой сделали…

— Кто это «мы»? — быстро спросила Соня.

— Я оговорился, — спохватился кролик. — Морковь с нитратами попалась. Вот меня и заносит. Конечно, имел в виду Королеву со свитой. Они решают, кому как жить, кем быть. План есть для всего сущего. — Кролик воздел лапы кверху и возопил: — Неисповедимы планы всевышние! Непостижимы дела Господни, неведомы замыслы Его!

Софии показалось, что над ними издеваются.

Пушистый проповедник только начал расходиться:

— Ольгу нельзя осуждать. Её жизненные обстоятельства были тщательно спланированы, чтобы сделать такой, какая получилась. Она не виновата, что не добрая. Каждый человек, злой и добрый, — кусочек мозаики. А конечный рисунок известен только Богу. Слишком сложные комбинации в нашей жизни устраивает Шхина, добиваясь своей цели. Человеческий мозг примитивен и не способен охватить всю картину. Тем более что люди смертны и не могут постичь за свою жизнь того, что происходит тысячелетия.

Кролик строго обвёл притихшее собрание красными глазками. Убедившись, что все слушают, продолжал:

— Обещал Господь тысячи лет назад собрать народ израильский в Святой Земле. И вот. В результате Второй мировой войны на карте появилось государство Израиль.

— Только сначала были убиты и замучены пять миллионов евреев, — не выдержала София.

Кролик закашлялся:

— Ну извини. Всякое действие имеет побочные эффекты. Так же, как любое самое хорошее лекарство.

— Горькое, выходит, лекарство.

Кролик пожал плечами:

— У неё на родине, — он кивнул на Ольгу, — существует пословица «Бьёт, значит, любит».

— Передай Всевышнему, мы не против, если бы любил поменьше. Или не бил хотя бы…

Кролик задумчиво почесал лапой за ухом, а затем произнёс, будто оправдываясь:

— Видишь ли, слишком большая разница в свойствах Творца и творения. Не всегда понятна ваша боль. Ты же подстригаешь волосы и ногти. Вообрази, они тоже орут от ужаса. Может, для этого и нужны молитвы, чтобы Всевышний получал информацию снизу…

София не стала отвечать. Что происходит? Зачем эти философские беседы с умным зайцем? Они просто теряют время. В этой мрачной пещере минуты прячутся, как мыши в норках.

Словно в ответ на её мысли кролик опять превратился в Раби-Йосю и произнёс вроде бы невпопад:

— Ребёнок, который пришёл с прогулки перепачканный по уши, получил наказание. И ему кажется, что мать поступала бессердечно, не разрешая валяться в луже. Народ погряз в грехах, как в грязи. Вот наказание и пришло…

— Вы о чём?

Собеседник наклонился и вперёд и, пристально глядя в глаза, сказал:

— Что лично вы попросили бы у Королевы? Каждый из вас…

София подумала, что на этот вопрос она не стала бы отвечать кролику. Но Раби-Йося почему-то внушал почтение. И не потому, что был религиозным учителем. Она не была сильно верующей. Неистовая вера некоторых граждан Израиля — хорошая прививка от всякого фанатизма. Она буднично воспринимала Бога, как рядовые менеджеры относятся к президенту компании. Чтобы ни было на уме большого босса, с этим следует считаться. Сейчас ей показалось, что у собеседника особые отношения с руководством. И задаёт он вопрос не из праздного любопытства. Действительно, что нужно лично ей. Счастья наверное. А что такое счастье? Жизнь интересная, ну, и чтобы быть здоровой, и богатой, и…