– Я ухожу сегодня ночью, – сказал Мэт, положив ладони на плечи Тайлин. – И забираю с собой пару Айз Седай с чердака. Идем со мной. Я пошлю Тома и Джуилина найти Беслана и...

– Уйти с тобой? – не веря своим ушам, произнесла Тайлин, отодвигаясь и поворачиваясь к нему лицом. Ее гордое лицо выражало презрение. – Голубок, мне не представить себя в роли твоей любимицы, и у меня и в мыслях нет становиться беженкой. Или оставить Алтару на произвол того, кого выберут на мое место Шончан. Я – королева Алтары, да поможет мне Свет, и сейчас я свою страну не брошу. Ты и в самом деле намерен освободить Айз Седай? Если хочешь, желаю удачи тебе и сестрам, но, по-моему, сладкий мой, это неплохой способ насадить свою голову на копье у ворот. Слишком миленькая у тебя головка, не хочется, чтобы ее отрубили и обмазали смолой.

Мэт попытался вновь обнять ее за плечи, но Тайлин отступила, пронзив юношу взглядом, от которого у него опустились руки. И Мэт сказал со всей настойчивостью, на какую только был способен:

– Тайлин, я всех заставил думать, что скоро уйду и что хочу сбежать до твоего возвращения. Поэтому Шончан будут знать, что ты не имеешь к этому никакого отношения, но...

– Я вернулась и застала тебя врасплох, – решительно перебила его Тайлин, – и ты связал меня и засунул под кровать. Когда меня найдут утром, я буду сердита на тебя. В ярости! – Она улыбнулась, но глаза ее сверкнули огнем той самой ярости, несмотря на все, что она говорила до того о лисах и о том, что отпустит его на все четыре стороны. – И я объявлю награду за твою поимку и скажу Туон, что продам тебя ей, если у нее еще есть желание купить. В своем гневе я буду безупречной Верховной Леди. Они мне поверят, утеночек. Я уже говорила Сюрот, что собираюсь обрить голову.

Мэт слабо улыбнулся. Он-то ей верил. Если его поймают, она на самом деле его продаст. «Женщины – это погруженный в ночной мрак лабиринт в зарослях шиповника» – гласит старое присловье, и даже им самим неизвестен путь по нему.

Тайлин самолично проследила за тем, как он ее связывал. Казалось, она даже гордилась этим. Пришлось связать ее полосами, отрезанными от ее юбок, – как будто она застала его врасплох, но он ее одолел. Узлы должны быть тугими, чтобы она не смогла освободиться. И когда узлы были затянуты, Тайлин не преминула проверить их на прочность, причем дергалась так энергично, будто и впрямь хотела вырваться. Может, так оно и было; когда у нее ничего не вышло, она, скривив рот, зло зарычала. Лодыжки и запястья пришлось связать вместе и закрепить узел на пояснице, на шею накинуть петлю, второй конец которой привязать к ножке кровати – чтобы она не смогла, как бы ни извивалась, выползти в коридор. И, разумеется, на помощь она тоже не должна была позвать. Когда Мэт бережно засунул в рот Тайлин ее шелковый платок и закрепил кляп другим платком, она улыбнулась, но глаза метали яростные молнии. Лабиринт в зарослях шиповника в ночном мраке.

– Я буду скучать по тебе, – тихо промолвил Мэт, запихивая Тайлин под кровать. К своему изумлению, он понял, что и в самом деле будет скучать. О Свет! Он торопливо схватил плащ, перчатки, копье и по пути потушил все лампы. Женщины способны завести мужчину в этот лабиринт так, что он и понять этого не успеет.

В коридорах было все так же пусто, в тишине слышались только его шаги, но, когда Мэт добрался до вестибюля перед конюшенным двором, пережитое было облегчение тут же его оставило.

Одинокий стоячий светильник по-прежнему бросал дрожащие тени на гобелены с неизменными цветами, но ни Джуилина с его подружкой, ни Эгинин с остальными тут не было. За то время, что Мэт разбирался с Тайлин, они должны были успеть собраться здесь и ждать его. За галереей с колоннами ничего не было видно – ливень укрыл все плотной черной завесой. Не зашли ли они в конюшню? Похоже, Эгинин меняет планы, как и когда ей угодно.

Ворча себе под нос, Мэт набросил плащ и собрался было шагнуть под проливной дождь, чтобы заглянуть в конюшню. За сегодняшнюю ночь женщины достали его просто донельзя.

– Значит, ты все-таки хочешь уйти. Я этого не допущу, Игрушка.

С губ Мэта сорвалось ругательство, он повернулся на пятках и оказался нос к носу с Туон. Из-под прозрачной вуали на него смотрело строгое смуглое лицо. Узкий обруч, удерживавший вуаль на бритой голове, был густо усажен огневиками и жемчугом, украшенный самоцветами широкий пояс на талии девушки и длинное ожерелье на ее шее стоили целое состояние. Ну и времечко выбрал на драгоценности засматриваться, сколько бы они ни стоили!.. Что она, во имя Света, тут делает, почему не спит? Кровь и пепел, если она побежит, позовет стражу, чтобы его задержали!..

Мэт в отчаянии потянулся к тощей девчонке, но она увернулась и резким ударом выбила у него из руки ашандарей. У Мэта даже онемело запястье. Он думал, девушка кинется наутек, но вместо этого она обрушила на него град ударов – дубасила сжатыми кулачками, рубила ребром ладони, как топором. У Мэта были быстрые руки – как уверял старый менестрель, рук проворней он не видывал, – но сейчас Мэт успевал только отражать ее удары. Он и думать забыл, что минуту назад собирался сгрести ее в охапку. Будь на его месте кто другой, ему, может, и показалось бы смешным, что приходится защищаться изо всех сил, чтобы девчонка не сломала ему нос или еще что-нибудь – для такой крохи у нее оказались на диво сильные удары. Мэт возвышался над Туон башней, хотя и был среднего роста, однако она нападала на него с такой сосредоточенной яростью, словно была выше и сильнее и вполне могла победить. Почему-то через несколько мгновений ее полные губы растянулись в улыбке, и Мэту показалось даже, что большие прозрачные глаза ее вспыхнули от удовольствия. Чтоб ему сгореть, нашел время думать о женской красоте! Как, кстати, и самоцветы ее оценивать!

Вдруг девушка ловко отступила и поправила обеими руками драгоценный обруч, державший вуаль. Теперь ее лицо выражало вовсе не удовольствие. Оно стало сосредоточенным. Тщательно расставив ноги, ни на миг не отрывая взгляда от лица Мэта, девушка начала медленно подбирать белые плиссированные юбки, дюйм за дюймом прихватывая их складками выше колен.

Мэт не понимал, почему она до сих пор не позвала на помощь, но понял, что она собирается пнуть его ногой. Мешкать не следовало! Он кинулся к Туон, но все произошло в один миг. Боль пронзила бедро, Мэт упал на подогнувшееся колено. Туон подхватила юбки чуть ли не до пояса, и перед ним мелькнула тонкая, обтянутая белым чулком нога. Однако удар ее не достиг цели, придясь выше головы Мэта, потому что девушка вдруг оказалась в воздухе.

Оторвал девушку от пола, обхватив ее руками, никто иной, как Ноэл. Мэта его нежданное появление должно было удивить не меньше, чем удивило девушку, однако он отреагировал быстрей, чем она. Едва девушка раскрыла рот, чтобы закричать наконец, Мэт, вскочив на ноги, принялся затыкать ей рот ее же вуалью, сбив на пол драгоценный обруч. Разумеется, она оказалась не такой сговорчивой, как Тайлин. Чтобы девчонка не укусила его за руку, пришлось придерживать ей челюсть. Она сердито мычала, глаза полыхали яростью куда жарче, чем во время атаки. Туон извивалась в руках Ноэла и норовила лягнуть его, но старик, уклоняясь от бешеных пинков, умудрялся то перехватить свою ношу, то повернуться сам. И хотя был на вид довольно хилым, держал ее как будто без особого труда.