Захар, где ты сейчас? Жив ли?

У Тебя ведь тоже есть такие люди, к которым привязана, за которыми скучаешь, правда? В моём случае — это он, Захар Панченко из села Глухово, юговосточная Украина.

Этот человек пришёл в наш дом почти сразу после случая с Ротти. Поздоровался со мной, с моими родителями. Сказал, что явился по объявлению — мне как раз учителя английского искали. О пользе данного языка я уже узнал, потому что почти вся, интересующая меня информация, на наши родные не переводится, и прокачивать навыки необходимо.

Но было в уроках Захара и кое-что ещё.

Почти сразу он дал понять, что знает о случившемся. Спросил, была ли у меня собака. Слышал ли я про несчастные случаи в городе.

В тот момент я испугался — этот пристальный взгляд, тёплая улыбка, крючковатый нос. Лысый, с длинными тонкими пальцами (у всех, кто связан с той стороной, кстати, руки похожи — всегда чуть более тонкие, чем обычно, и вытянутые, как для пряжи). Не ждал ответа, просто добавил: «Куриная косточка — очень удачно. Не потеряй её».

А потом предложил заниматься трижды в неделю — один урок английского, два — знаний.

Уболтать родителей ходить на занятия к нему домой не составило проблем. С тех пор и началось моё обучение.

Если хочешь, можешь пролистать это письмо — дальнейшую его часть я хочу сделать не то, что уроком-основой, но кратким обзором того, что узнал от Захара за пять лет обучения с ним, с седьмого по одиннадцатый класс.

Прежде всего усвой следующее — та сторона здоровается. Не приветствует, не салютует, не бьёт поклоны, а именно здоровается — оповещает о себе, желает здравия. Хочешь взаимодействовать с ней — здоровайся и ты. Почему так?

Кто здоровается, тот и говорит, с кем здороваются, тот и отвечает.

«Ахой», такое простое слово, моряцкий клич, зов хозяина к слугам. Пришло к нам с английского, исказилось, как умело, так и прижилось. Его раньше даже вместо «алло» хотели использовать, вот забавно-то было б.

— Ахой, солнце.

— Хой, милая!

И сразу так, «Гражданку» на фон, пиратский флаг за окном — а просто по телефону болтаем, совершенно настрой другой, правда?

Вот и та сторона так думает — именно с этого клича и начинается диалог. Именно этим словом звала меня Белая Вдова в ту же ночь, когда умерла Наташа. Именно так здоровался и сам Захар самую первую встречу.

Второе — у всего есть имя. Это, я думаю, ты уже и так неоднократно читала, слышала — подобная тема поднимается много где, и не просто так. Та сторона — сущности, порождённые сознанием. Любая мысль есть слово, любое слово — имя. Хочешь взаимодействия — определись, с кем ты здороваешься, что желаешь узнать — просто так тебе не ответят. Даже у теней на стенах есть свои имена, и они охотно их сообщают, если прислушаться. Или разглядеть.

Третье и основное — не ищи лишнего, где его нет. Та сторона сама выбирает затаиться или показаться. Не нужно подозрительности, не нужно поисков. Если она есть — она проявляет себя, если нет — не ищи, можешь случайно вызвать, и не факт, что Тебе понравится. Конечно, без слотиков, маммонок и визгарей наш Хмаровск был бы унылым, но, подумай, было бы это чудом, знай, видь и думай о них каждый? Это попросту усложнило бы жизнь. Я уж молчу о потенциальной сложности социальной системы, которая учитывает шлейф тьмы, его окрас, длину, силу — о таком и правда невеждам лучше не знать.

Четвёртое — некоторые люди могут стать сущностями. Так появляются призраки, так становятся бомжами. Их не то, чтобы много, но хватает, чтоб привязать по одному бомжу-призраку к каждому из домов Хмаровска. И они хорошие, только свой подъезд покинуть не могут и сигареты на жизнь просят. Но с ними лучше, чем без них. Почему? Пока в подъезде живёт бомж-призрак, жители дома спасены от кошмаров теней.

Пятое правило — моё любимое — всё придуманное обретает жизнь. Хвала Древним, в Хмаровске у большей части людей с фантазией туго, и приходится иметь дело с вполне классическими представителями той стороны. Порождённый здесь, пожалуй — единственное исключение, и я всё ещё не хочу думать о том, какими судьбами он проник к нам.

Шестое вытекает из пятого — любое искусство дарит чудо и убивает людей. Конечно, это очень зависит от точки зрения и контекста ситуации, но художники меняют мир.

Особенно опасны новаторы и те, кто владеет словом, кистью и струнами настолько хорошо, что наполняют сознание образами. Образами, о которых хочется думать, которые хочешь узнать. Поиск таких — ещё одна деталь моей работы. Как правило, стараюсь использовать творческих людей в качестве смотрителей — некоторым вещам попросту лучше не существовать: дерьма вокруг и так хватает, и не всё оно так органично и согласовано, как сейчас в Хмаровске.

Седьмое — самое сложное. Его формулировка звучит лаконично: «Объекты существуют». Для пояснения данного правила по совести нужно отвести отдельный учебник, талмуд, который досконально расшифрует его значение, мы же с Тобой обойдёмся краткой трактовкой. Мир полон вещей, которые принадлежат не той и не этой стороне. Они просто другие, хоть и работают по всем законам уже известной Тебе описанной здесь неведомой херни.

В Хмаровске есть пять объектов: уже известное тебе Вихрево, приют отбитых (простой детдом, ничего необычного), Лазарет (городская свалка на пустыре), Тихий уголок (курортный домик на острове Чревки) и Мостик (ещё одно окно, которое время от времени сменяется дверью). Некоторым объектам хватает одного Смотрителя, другим — пара-тройка штук сразу. Под надзором они спокойные, хорошие. Даже на экскурсии водить можно. Без наблюдения — возможны риски. Отдельной статьёй можно отметить объекты, ставшие городом. Захар приводил в пример курортный городок под Одессой, Околица, кажется. Никогда там не был, да и не сильно горю желанием. Моё дело — искать смотрителей, сам на такие дела — ни в жизнь. Я Смотрящий, а это всё-таки о другом. Моя роль ближе к ревизорам и исправителям, сразу во многих местах.

Восьмое запало мне в душу: всему своя роль и место. Опять же, трактовать этот постулат можно по-разному, но суть довольно проста: если в мире есть что-то, значит это кому-то нужно. Нет ничего бессмысленного, всё взаимодействует со всем, а если не видишь системы, то просто не пытаешься копать.