храмы в столице и в больших городах долго держались своего основного византийского типа, получившего на Руси некоторые небольшие видоизменения или отличия в стилях киевском, суздальском и новгородском. Но когда с конца XV столетия в столичных сооружениях повеяло более свободным духом эпохи Возрождения, тогда характерные и любимые черты русских деревянных храмов проникли в наше каменное (собственно кирпичное) храмовое зодчество и, смешавшись с прежним византийско-русским стилем, вызвали в этой области расцвет нового, по преимуществу русского, стиля. Главными его принадлежностями являются: многогранная, столповая форма основного здания; пирамидальная, шатровая кровля; луковичная глава на сравнительно узкой шее; паперть или крытое крыльцо с кувшинообразными колонками и шатровой над ним сенью. От прежнего византийско-русского стиля он заимствовал украшение кровли маленькими арками или «закомарами», иначе «кокошниками». Эти закомары или кокошники чаще всего имеют заостренную вершину, то есть представляют поперечный разрез помянутого выше бочкообразного покрытия. Впоследствии вся кровля храма иногда составлялась из таких кокошников, ряды которых постепенно суживаются к вершине или к церковной главе, что придает подобной кровле чрезвычайно узорный, затейливый характер.

Первый известный нам каменный храм столпового и шатрового стиля относится ко времени Василия III. В 1532 году был построен им такой храм в подмосковном великокняжеском селе Коломенском во имя Вознесения. (Около того же времени другой подобный храм сооружен во имя Усекновения Главы Иоанна Предтечи близ Коломенского, в селе Дьякове.) А самым блестящим представителем этого стиля явился сооруженный Иваном IV в Москве собор Покрова Преев. Богородицы, известный в народе под именем Василия Блаженного.

В память взятия Казани Иван Васильевич уже в 1553 году приказал поставить деревянную церковь Св. Троицы на краю рва, который шел от Кремля к Китай-городу, вблизи Фроловских ворот (ныне Спасских). К нему же был приставлен храм Покрова Богородицы с несколькими приделами. А в 1555 году, после взятия Астрахани, благодарный государь, желая ознаменовать завоевание татарских царств, повелел разобрать эти деревянные храмы и на месте их воздвигнуть каменные, с церковью Покрова Богородицы как главной в середине и с восемью вокруг нее приделами, каковы: Живоначальныя Троицы, Александра Свирского, Варлаама Хутынского, Николы Вятского, Киприана и Устиньи, Вход в Иерусалим и другие. Очевидно, главный храм и его приделы приурочены к событиям казанской осады: 1 октября в праздник Покрова решен приступ, а 2 октября в День Киприана и Устиньи взят самый город, и так далее. Таким образом, воздвигнут храм о девяти верхах. Постройка всего здания продолжалась около пяти лет. Храм стал называться собором Покрова, что на Рву. На том же месте, при прежней церкви, был похоронен в 1552 году весьма любимый народом московский юродивый Василий Блаженный, которого летопись называет «нагоходец», по его обычаю лето и зиму ходить без одежды. При царе Федоре Ивановиче в 1588 году по случаю молвы о чудесах, совершавшихся на гробе юродивого, к Покровскому собору пристроена еще небольшая церковь во имя Василия Блаженного, и впоследствии весь собор стал известен в народе преимущественно под сим именем.

Этот собор Покрова или Василия Блаженного представляет целую группу башнеобразных храмов, воздвигнутых на одном основании, которое общим своим планом, однако, не отступает от византийского типа, освященного преданием. Все сии храмы испещрены узорчатыми фризами, поясами, закомарами или кокошниками и увенчаны грушевидными главами, которые покоятся на изящных цилиндрических тамбурах, разнообразно украшенных, и которые были покрыты ярко блиставшими металлическими листами, также узорчатыми и также различными по своему рисунку, что придавало особую красоту всему зданию. А из середины этой группы высоко поднимается шатровый или пирамидальный верх главного, то есть Покровского, храма, также осьмигранный, как и сам храм. Вообще в сем здании в значительной степени выразился своеобразный русский вкус с его любовью ко всякому ласкающему глаз узорочью и гармоничному развитию частей. Наиболее выдающееся достоинство зодчего — это чувство соразмерности или пропорциональности, выдержанное и в целом, и во всех подробностях; замечательна также удивительная прочность всего сооружения, с виду такого легкого и затейливого. Иностранцы XVI и XVII веков нередко с восторгом отзываются о красоте и приятном впечатлении, которое производил этот храм. Некоторые из них даже сообщают баснословное предание, будто Иван Грозный, верный своему тиранству, по окончании постройки велел ослепить зодчего для того, чтобы он уже не мог потом нигде соорудить другой подобной церкви. Имя главного зодчего, к сожалению, до нас не дошло. (Впоследствии собор, опустошенный пожаром, подвергся некоторым переделкам и прибавкам, а также был снаружи раскрашен яркими разноцветными красками.) Вполне проявившиеся здесь русский вкус и русские строительные приемы во многом напоминают приемы и формы архитектуры Средней Азии, Персии и особенно Индии[90].

XIV

Начало церковной унии в Западной Руси

Водворение иезуитов в Польше и Литве. — Их коллегии. — Совращение Радзивиллов и других протестантов. — Неустройства Западнорусской церкви. — Епископы Красенский и Лазовский. — Киевские митрополиты. — Галицко-Львовская епархия и Гедео Балабан. — Львовское братство. — Избирательная борьба после Батория. — Московская кандидатура. — Выбор Сигизмунда III. — Патриарх Иеремия в Вильне. — Кирилл Терлецкий и Ипатий Потей. — Вопрос об унии и приготовления к ней. — Михаил Рагоза и подпись епископов на унию. — Провозглашение унии в Риме. — Ревность к ней Сигизмунда. — Брестский собор. — Разделение его на две стороны. Переговоры и обоюдные постановления. — Усердие князя Острожского и возбуждение среди православных. — Литературная борьба

1569 год отмечен двумя важными событиями в истории Западной Руси: в этом году завершилась политическая уния Литво-Русского государства с Польшей; в том же году водворились в Литовской Руси иезуиты, немедленно принявшиеся хлопотать о церковной унии сей православной Руси с католической Польшей.

Первый озаботившийся призывом иезуитов в польской области был епископ Вармийский (в Западной или Королевской Пруссии) кардинал Гозий, наиболее энергичный между польскими прелатами поборник католицизма в его борьбе с Реформацией. Иезуиты представлялись тогда наилучшим орудием для воспитания юношества в преданности католической церкви; а потому иезуитские коллегии и школы распространялись с замечательной быстротой. В 1564 году кардинал Гозий, с помощью папского нунция Коммендоне, водворил в своей епархии иезуитскую колонию из 11 человек, которые в следующем году открыли воспитательную коллегию из пяти классов. Сначала они с большим трудом добыли несколько учеников; но потом, благодаря искусному образу действия, дело пошло успешно; не только католики, даже протестанты начали отдавать им своих детей, а вместе с тем пошла успешнее и вообще борьба с Реформацией. Не ограничиваясь Польшей, Гозий позаботился и о Литве; по сему вопросу он вошел в переговоры