– А? – удивленно обернулась Пэтти. – Да конечно же нет. Нужно было ждать полноты. Никто из нас ничего не знал.

Она вышла из комнаты.

– Джубал, – осторожно начала Джилл. – Джубал, отец наш любимый. Перестань, пожалуйста, мучаться и грокай в полноте. Майк не мертв. Как может кто-нибудь быть мертвым, если никого нельзя убить? И он не может покинуть нас, которые уже грокали вместе с ним. Ты еси Бог.

– Ты еси Бог, – тускло повторил Джубал.

– Вот так-то лучше. Иди сюда, посиди со мною и Дон, мы дадим тебе место в серединке.

– Нет. Когда-нибудь потом, а сейчас вы меня не трогайте.

Он кое-как добрался до своей комнаты, заперся на ключ и тяжело обвис, вцепившись руками в спинку кровати. Сынок, ну как же это, как же это, сынок? Почему я не умер вместо тебя? Тебе бы жить да жить, ты сделал бы еще так много… если бы старому идиоту, которого ты незаслуженно уважал, не вздумалось распустить язык и подбить тебя на бессмысленное, никому не нужное мученичество. Вот если бы ты дал им нечто серьезное, осязаемое – вроде телевизора или игорного автомата, – они были бы в поросячем восторге, так нет же, ты дал им Истину. Или часть Истины. А кому она нужна, эта твоя Истина? Он рассмеялся сквозь всхлипы.

Через некоторое время он прекратил и то и другое, и горестные рыдания, и горький смех, и начал рыться в своем саквояже. Удар, частично парализовавший Джо Дугласа, послужил Джубалу зловещим напоминанием, что всякая плоть – трава; с тех пор он хранил все необходимое под рукой, в несессере с туалетными принадлежностями.

Теперь удар постиг и его, удар, с которым он не мог совладать. Он прописал себе три пилюли, чтобы быстро и наверняка, запил их глотком воды и торопливо лег на кровать. Через несколько минут боль отступила.

Издалека, с огромного расстояния, до него донесся голос:

– Джубал…

– Я отдыхаю. Не надо меня беспокоить.

– Джубал! Ну пожалуйста! Отец!

– Ч-что?.. Майк? В чем дело?

– Проснись! Полнота еще не наступила. Дай я тебе помогу.

– О’кей, Майк, – вздохнул Джубал.

Он позволил поднять себя с кровати и отвести в ванную, затем его тошнило и он позволял придерживать свою голову над раковиной, затем он принял стакан воды и прополоскал рот.

– Ну, как теперь, о’кей?

– О’кей, сынок. Спасибо.

– Тогда я побежал, у меня еще уйма дел. Я люблю тебя. Ты еси Бог.

Джубал собрался с силами, привел себя в божеский вид, переоделся, выпил рюмку бренди, чтобы отбить горьковатый вкус во рту и неприятное ощущение в желудке, а затем вернулся в гостиную, пообщаться с братьями.

Но там не было никого, кроме Пэтти. Телевизор был выключен.

– Ну что, – улыбнулась она, – покормить тебя?

– Да, если будешь так добра.

– Вот и хорошо. – Пэтти встала и подошла к Джубалу. – Эти-то все уже поели и смылись. Каждый из них оставил тебе поцелуй. Я постараюсь сцементировать весь этот ворох братской любви любовью собственной.

Поцелуйный концентрат оказался великолепным тонизирующим средством; Джубал снова почувствовал себя сильным и бодрым, недавняя горечь исчезла без следа, изо рта и из мыслей.

– Пошли на кухню, – предложила Пэтти. – Там сейчас много наших, пользуются тем, что Тони ушел. Впрочем, они и так не больно-то боятся его воплей. – Она повернула голову, пытаясь разглядеть что-то у себя на спине. – Тебе не кажется, что финальная сцена чуть-чуть изменилась? Дыма стало побольше.

Джубал сказал, что да, пожалуй, что и так. Никаких изменений вроде бы и не было, однако спорить ему не хотелось.

– Как я и думала, – кивнула Пэтти. – Я умею уже смотреть сразу во все стороны, но только не на себя. Чтобы рассмотреть свой затылок, мне, как и прежде, нужны два зеркала. Майк говорит, что со временем я и это освою. Да в общем-то и важность невелика.

На кухне, за столом и по углам, обреталось человек десять; Дюк стоял у плиты и что-то там стряпал.

– Привет, начальник, – обернулся он, не переставая помешивать в маленькой кастрюльке. – Я заказал двадцатиместную машину, ничего большего наша площадка не примет. Хозяйство у Пэтти большое, и ползунковая эта команда, и живность, но как-нибудь уж поместимся.

– Поместимся. А они что, все собрались домой?

Если не хватит спален, девицы могут организовать лежанки в гостиных, или там еще где, такой ораве все равно придется спать попарно. Может случиться, его тоже уплотнят… ну да ладно. Да и то сказать, это даже приятно, когда рядом с тобой в кровати лежит кто-то теплый… даже если у тебя и нет никаких таких намерений… «Даже?» Ты что, забыл, насколько это приятно! Взращивание близости…

– Не все. Тим нас довезет, а потом слетает ненадолго в Техас. А Шкипера с Беатрис и Свена мы скинем в Нью-Джерси.

– А нам с Рут, – добавил Сэм, – нужно в наш старый дом, у нас там дети. И Сол тоже с нами.

– А может, заедете домой на пару дней?

– Может. Только я должен сперва переговорить с Рут.

– Начальник, – вмешался Дюк, – а когда можно будет наполнить бассейн?

– В общем-то, мы никогда не набирали воду раньше апреля, но с этими новыми нагревателями можно вроде бы когда угодно. Только это как-то не по погоде, – добавил Джубал. – Вчера вот еще снег лежал.

– Не боись, начальник, эта шобла пройдет телешом через сугробы, где жирафу по горлышко, пройдет и глазом не моргнет, а уж ради того, чтобы лишний раз выкупаться, они вообще на все готовы. А воду греть можно и без этих мазутных печек, есть способы подешевле.

– Джубал!

– Да, Рут.

– Мы заедем на день, а может, и на больше. Дети скучать особенно не будут, да и вообще, пусть сперва Пэтти познакомит их малость с учением, а потом уже я вернусь к исполнению материнских обязанностей. Джубал, тебе необходимо посмотреть, как струятся мои волосы по воде во время купания, и вся я – ну чистая миссис Поступай-с-другими-так-как-хочешь-чтобы-поступали-с-тобой, а так ты, считай, меня и не видел.

– Заметано. Слушай, а где этот нордический тип, да и голландец тоже? Беатрис никогда еще не бывала дома, могла бы и найти время, куда ей спешить?

– Так я им и скажу.

– Пэтти, а смогут твои змеюки какое-то время перекантоваться в чистом, теплом подвале? Недолго, пока мы не придумаем что-нибудь получше. Пышечка будет с нами – что она, не человек, что ли, но вот чтобы кобры по дому ползали, это уже малость перебор.

– Конечно, Джубал.

– М-м-м… – Джубал обвел кухню глазами. – Дон, ты умеешь стенографировать?

– Ей это ни к чему, – заметила Энн. – Ровно как и мне.

– Да, мог бы и сам догадаться. А на машинке стучать умеешь?