– А, кстати, где он, ваш Генри? Он уже давненько не произносил ни слова, да и искорок я что-то не замечаю.

– Коль на то пошло, я тоже не ощущаю его присутствия. Но это ровно ничего не значит. Никуда он не денется, пожалует снова. Наверняка шляется где-нибудь по окрестностям, вынюхивает, что может.

Вместо бинокля Дэвид принес из времялета дробовик. Он поднял ружье вертикально за ложе и протянул Коркорану.

– Возьмите. В ваших руках от него будет больше проку.

Коркоран отказался:

– Не думаю, что нарвусь на серьезные неприятности. Уж постараюсь не нарваться. Только вы не вздумайте палить по кому попало. Тут могут попасться такие твари, для которых дробовик – не более чем хлопушка.

Дэвид пристроил ружье поудобнее под мышкой. Отказ Коркорана доставил ему очевидную радость.

– За всю свою жизнь я не сделал ни одного выстрела – ни из этого ружья, ни из любого другого. Хотя на прогулках в Гопкинс-Акре я привык носить его с собой. Это самое ружье стало как бы частью моего тела. Я просто чувствую себя лучше, самостоятельнее, когда со мной ружье. Правда, я всегда носил его незаряженным.

– Примите мой совет, – сказал Коркоран с известной неприязнью, – и на сей раз зарядите его. Патроны у вас есть?

Дэвид похлопал по карману куртки.

– Патроны здесь. Две полных пригоршни. Даже в Гопкинс-Акре у меня с собой всегда было два патрона, вынутых из патронника. Когда я возвращался домой, то вставлял их обратно. Тимоти настаивал на том, чтобы на стойке все оружие хранилось заряженным.

– Ну не бессмыслица ли таскать ружье, если не собираешься им пользоваться! – воскликнул Коркоран. – Зачем было грузить во времялет незаряженное ружье? Мой папаша когда-то учил меня, когда подарил мне первое мое ружье: даже не наводи его ни на что, если не хочешь стрелять. Я принял совет к сведению и никогда не целился ни по какой добыче, если не был готов убить ее.

– А я целился, – ответил Дэвид. – Целился, но не убивал. Сотни раз целился по птицам, когда их поднимали собаки, а спусковой крючок не нажал ни разу.

– И что вы стремились этим доказать – что стали наконец-то цивилизованным человеком?

– Сам теряюсь в догадках, – признался Дэвид.

Обходя холм вокруг, Коркоран обнаружил родничок, из которого сочилась вода, и ямку под родничком, куда она стекала. Неожиданно столкнулся с барсуком, яростно зашипевшим на человека и тут же удравшим вперевалку. Потом приметил волка, бегущего следом, но волк держал дистанцию, не приближался, хоть и не отдалялся, и Коркоран решил не обращать на него внимания.

Больше ничего не произошло, ничего интересного не попалось. Спустя час-полтора Коркоран, обогнув холм, вернулся к месту посадки времялета. Незадолго до этого волк отказался от преследования и скрылся.

Солнце склонялось к западу и висело уже довольно низко над горизонтом. Подле старого кострища оставались заготовленные дрова, разжечь огонь было минутным делом. Сходив к родничку, Коркоран принес ведерко воды. Когда Дэвид покончил со своим восхождением, на огне стояли две сковородки – на одной шкворчал бекон, на второй жарились оладьи.

Дэвид шлепнулся наземь, водрузил ружье на колени и объявил:

– Нигде ничего. Вдали на равнине пасутся какие-то стада, а больше ничего. Самое унылое местечко, какое я когда-либо видел.

– Налейте себе кофе, – предложил Коркоран. – Оладьи готовы, можно начинать. И не забудьте про бекон. Тарелки и чашки – вон там на одеяле.

Немного насытившись, Дэвид поинтересовался:

– Что, Генри так и не объявился?

– Ни слуху ни духу.

– Странно. Он обычно не исчезал без предупреждения. Да и пропадать так надолго тоже не в его правилах…

– А может, его осенила внезапная идея и он ее проверяет?

– Будем надеяться, что так. Должен сказать, – признался Дэвид, – временами я перестаю его понимать. Да, конечно, он мне брат, но как ни силюсь, не могу воспринимать его, как воспринимал бы кровного родственника во плоти. Брат-то брат, но в высшей степени необычный. Наслушался елейных посулов, позволил бесконечникам заманить себя, а процесс не пошел. Или он сам оказался такой причудливой, извращенной личностью, что процесс на него и не был рассчитан…

Коркоран попытался найти утешительные слова:

– Не волнуйтесь за него. Что с ним может статься? До него, что называется, никакой боксерской перчатке не дотянуться.

Дэвид помолчал и спросил:

– Ну и что, по-вашему, нам теперь делать? Какой смысл торчать здесь?

– Отчаиваться рано. Мы провели тут всего несколько часов, – резонно заметил Коркоран. – Подождем хотя бы до утра. Может, новый день подскажет новые мысли…

И вдруг к ним воззвал безмолвный голос:

«Вы ищете человека по имени Бун?»

Коркоран дернулся от неожиданности, потом повернулся к Дэвиду:

– Вы слышали?

– Слышал. Но это не Генри. Это кто-то другой.

«Я мозг того, – произнес голос, – кого вы называли монстром-убийцей. В отношении Буна я могу вам помочь».

– Ты знаешь, где он? – спросил Коркоран.

«Я знаю, куда он пошел. Но сначала мы должны заключить сделку».

– Какую еще сделку, монстр?

«Перестаньте называть меня монстром. Достаточно неприятно, что вы думаете обо мне подобным образом, но обращаться ко мне так в прямом разговоре – сущая грубость».

– Но если ты не монстр, тогда кто же ты?

«Я преданный слуга, действующий в соответствии с волей моих хозяев. Не мое дело подвергать сомнению справедливость и мудрость их заданий».

– Можешь не извиняться, – заявил Дэвид. – Мы поняли, кто ты. Сейчас ты валяешься в куче хлама, который прежде был монстром-убийцей.

«Ну вот, вы опять ругаетесь. А я, между прочим, даже не думал извиняться».

– Мне тоже почудилось, что тебе хотелось бы извиниться, – сказал Коркоран. – Но о какой такой сделке ты говорил?

«Сделка простая. Без выкрутасов и лишних украшений. Я скажу вам, где искать Буна, но сначала вы должны извлечь меня из обломков моего прежнего «я» и взять на себя обязательство забрать меня куда угодно, лишь бы подальше от этого ужаса, от этой дикой глуши».

– Ну это вроде бы действительно простая сделка, – обрадовался Дэвид.

– Легче на поворотах, – предостерег Коркоран. – Спросите себя по совести: заслуживает ли доверия этот голос со свалки?

– Но дело-то, кажется, действительно простое. Он знает, где Бун, и выражает желание…

– В том-то и штука. Он не утверждает, что знает, где Бун. Он лишь обещает подсказать, в каком направлении искать Буна. Это большая разница.

– Разница и впрямь немалая. Что скажете на это, сэр? Насколько точной будет ваша информация?