Наверху возникла человеческая фигурка. Эльспа с криком бросилась вперед — но это не была Гери Латтерби. Это был Тимор Ристлинг, в четырнадцать лет почти такой же маленький, как Гери. Он помахал Эльспе, улыбнулся, не поняв, быть может, откуда такое разочарование у нее на лице. Повернувшись к темному люку, он поманил к себе кого-то, и появился человек такой же маленький, взял Тимора за руку. Глядящее на толпу лицо было таким бледным, каким только может быть лицо страумера.

— Гери!

Эльспа взбежала по лестнице, подхватила сестру на руки, качнулась наверху, потом спустилась на несколько ступеней, оперлась коленом на верхние. Минуту она просто качала ребенка в своих объятиях и плакала, не в силах ничего сказать. Сама Гери была куда спокойнее. Она потянулась к Тимору, и Эльспа обняла его вместе с сестрой.

Эльспа стала спускаться по лестнице, толпа придвинулась ближе, операторы Невила с камерами впереди. Равна почувствовала, как загудела, напрягаясь, Ритл — она не сводила глаз с лестницы, с люка. Там стоял только Зек — но он не сводил глаз с Равны, глядя на нее поверх голов. А может быть, он смотрел на Ритл. Она рванулась из рук Равны, бросилась в толпу. Психованная тварь! А может быть, Ритл решила почему-то, что там Амди и что сейчас его выпустят.

Равне надоело стоять позади. Она коснулась Белоухого и сказала Свежевателю:

— Пойду поближе.

Ни один элемент Свежевателя к ней не обернулся, но стая ответила:

— Отлично. Посмотри, как там Гери. Мне не кажется, что она послужит для Невила пропагандистским козырем.

Из корабля вышли три стаи. Первые две были городские стражи, пропавшие еще до первого похищения людей. Они были побитыми, в шрамах, хотя раны в основном уже зажили. Третий был фрагмент — все, что осталось от Помойки — Лучшего Друга Эдви Верринга. При виде следов такого обращения по солдатам Гибкаря прошел гневный ропот.

Из другого корабля спустились несколько стай Магната. Они выглядели как солдаты, но близко подходить не стали. Единственным членом экипажа, вышедшим из первого корабля, был Зек. Он так и остался стоять наверху лестницы, говорил немного — просто выводил из дверей каждого пленника. А говорил Невил. Чтобы обратить события в свою пользу, ему нужно было все его искусство.

Равна пробивалась через толпу к бугорку, на котором сидела Эльспа.

— Равна! — Тимор ее увидел и бросился к ней. Равна его подхватила и обняла. Тимор говорил быстро, горячо: — Я так за тебя волновался, Равна! Нас держали в основном в камерах, но Магнат сказал…

Он осекся, будто решил, что не следует говорить больше, или подумал, что Равна не слушает.

Но я слушаю, — подумала Равна и пригладила ему волосы. Его лицо осветилось улыбкой, которую Равна помнила.

Он потащил ее туда, где сидела Эльспа с Гери на коленях. Рядом с ней сидели Магда и Лисл, не обращая внимания на столпившихся у лестницы.

Эльспа Латтерби сидела, склонив голову, не выпуская из объятий сестренку. Опустившись на влажную траву рядом с ней, Равна посмотрела на девочку. Такой был когда-то радостный ребенок. Но после того как Равна услышала от Магната ее испуганный голос, ее не отпускал страх за девочку.

Гери не плакала — сидела с отстраненным выражением лица, почти не реагировала на прикосновения сестры. Но пусть она ничего не говорила — Равна видела глазами. На правой руке не хватало двух пальцев. Левая лежала под странным углом. Одета она была в чистое теплое платье… которое не скрывало шрамов на шее.

— Ее пытали, — сказала Марта с таким лицом, будто стекло жевала. — Магнат за это ответит.

— Нет! — возразил Тимор. — Он ей только помог…

Но Дети его не слушали, и он замолчал.

* * *

Невил Сторхерте переходил с места на место, в основном среди отрицателей. Его съемочная группа разделилась: часть следила за ним, часть за входом в корабль. Гиске нигде не было видно, но Равна заметила, что Джефри и Овин приближались к Главному Отрицателю. Если это уже все освобожденные, то добром не кончится.

— Прошу прощения, прошу прощения, — говорила она, проталкиваясь через толпу к Невилу и говоря тем временем по радио: — Это все, кого мы получим?

Люк корабля был открыт, но Зек со своего поста у лестницы куда-то скрылся.

Вернулся голос Резчицы:

— Возможно… но пока подождем. Умнее будет сперва посмотреть, как Невил будет объяснять отсутствие остальных пленников, а потом уже решить, как действовать.

— Боюсь, такого варианта уже нет. Джефри и Овин сразу начнут его колотить.

Как бы там ни было, Невил заметил ее приближение и помахал рукой:

— Люди, давайте пропустим Равну Бергсндот!

Вот, значит, она подставилась. Ладно, пусть так. Кивнув как можно более небрежно, она шагнула на открытое место перед Невилом.

Тот улыбался так же изящно, как в тот день, когда устроил ей засаду в Новом зале, — но на этот раз атаковала Равна:

— Невил, я только что говорила с Эльспой Латтерби. Ее сестра Гери, спустившаяся по трапу первой…

Сторхерте моргнул, но ее тон его достаточно насторожил, чтобы он перебил:

— Да, я просил Магната выпустить Гери самой первой. — Его улыбка выражала теперь сочувствие, заботу, тревогу. — Боюсь, что у некоторых Стальных Когтей враждебность к людям сумасшедшая. И кто-то из них добрался до Гери прежде, чем Магнат смог ее выручить.

По Лучшим Друзьям и солдатам Гибкаря пробежал ропот. Голос Резчицы у Равны в ухе тихо сказал:

— Пока тебя не было, мне приходилось много гасить таких разговоров о «безумных ненавистниках».

Но отрицатели сочувственно кивали, и даже некоторые лоялисты соглашались видимым образом со словами Невила. И на самом деле эти слова были справедливы — хотя Невил явно решил имя Хранителя вообще не произносить.

— Ладно, — сказала Равна, — но все равно не хватает трех стай и пяти человек. Что со Странником? Что с Джоанной? Ты ее помнишь — женщину, которая тебя настолько любила, что предложила брак. Мы сегодня кого-нибудь из них увидим?

Невил чуть закинул голову назад, демонстрируя «искреннее» возмущение.

— Что бы ты ни думала, я Магнатом не командую. Он — мой союзник и настолько же заслуживает уважения, насколько твоя Резчица. Все вы знаете, что это значит. — Он сделал паузу, чтобы слова дошли до сознания, превращая напряженное молчание в ложь. И за миг до того, как Равна оправилась от ошеломленного возмущения, продолжал: — Все мы были на собрании на Лугах. Оно не очень хорошо кончилось. Иногда ужасы прошлого так велики, что мешают видеть истину. Я думаю, так случилось тогда и с Магнатом. Сегодня нам не вернут Джоанну. Магнат заявляет, что она жива, но не знаю, увидим ли мы ее снова. — Вид у него был почти молящий. — И если мы ее получим обратно, нам выпадет участь ее судить. Я… я не думаю, чтобы я смог это сделать.