— Невыносимо, просто невыносимо… — Мира вновь и вновь повторяла это, ее сердце все сильней сжималось, — просто дайте мне уже умереть! — прокричала она в небо.

Собрав силы, она подползла к звездочке, осторожно обняв грерифана она вглядывалась в глубокие как сама ночь глаза.

— Девочка моя, хорошая, он ушел понимаешь, ушел… — Мира начала плакать, она говорила это не звездочке, а собственному отражению в ее глазах.

Звездочка все сильнее прижималась к земле, ее словно хватали судороги.

— Я причиняю тебе боль, да? Прости, я пытаюсь, пытаюсь это заглушить, но…но. Больно, правда больно, больно и все, — Мира уткнулась в шею животного и горькие слезы, застывшие в горле с криком, вырвались из ее горла.

Если бы людей из дворца спросили, как звучит боль, они бы вспомнили эти звуки раздающиеся со стороны озера.

Глава 52. Две души и пустота

Спустя несколько часов, слез уже не осталось, как и сил, Мира взглянула на звездочку и мягко улыбнулась ей:

— Девочка моя, я больше не причиню тебе боли. Сегодня ты станешь свободной, у тебя на всю жизнь останется только один хозяин, в твоем сердце не хватит места для кого-то еще, я ведь вижу по тебе.

Звездочка смотрела на Миру по-настоящему человеческим взглядом, более человечным, чем у всех людей во дворце.

Мира считала, что поступает правильно, она должна отпустить, не может заставлять ее страдать.

Ранив себя подобранным с земли острым камнем, Мира нарисовала заклинание их связи. Ясуо выбрал символичное слово «любовь» посмотрела на существо вспоминая все те моменты, проведенные с ней и Ясуо. А потом резким движением перечеркнула заклинание, тем самым разрывая договор.

Звездочка словно умоляя ее, подошла и начала выть еще более жалобно, тыкаясь мордой в живот Миры.

Госпоже же погладила ее по клюву:

— Забудь меня. А я обещаю тебя никогда не забывать, — губы коснулись холодного клюва. Госпожа была уверена, что слез уже не осталось, но веки вновь запекло, собрав мысли в кучу она хлопнула существо по клюву, — все, уходи, пожалуйста.

Но та упрямо продолжала смотреть на хозяйку.

— Уходи я сказала, сейчас же! Мне больно понимаешь? Пожалуйста, просто уйти от сюда уже!

Грерифан склонила морду, отошла на несколько шагов назад и издав последний протяжный рев, взмыла в небо.

Мира рухнула на песок, с единственным желанием, быть похороненной здесь и сейчас.

Следующие 10 дней были объявлены в империи абсолютным трауром. Мира не выходила из собственной комнаты, она не явилась проститься с отцом, не узнала где же похоронили Ясуо.

Масаши не был готов идти на уступки перед сестрой после ее обвинений, он также был разбит смертью отца. Макото же отлично отыгрывала роль вдовы, принимая соболезнования и периодически рыдая.

Госпожа заметно похудела и без того маленькая девушка, сейчас была ровно в половину меньше себя прежней, глубокие синяки под глазами и полное отсутствие голоса, она не хотела говорить, сил не было.

Спустя 10 дней траур по императору сменился подготовкой к процессии по вступлению на трон нового правителя. Так устроен мир и с этим ничего не поделать.

Масаши и сам не был готов, но министры настояли. Молодой император и так не имел особого авторитета в глазах клана, а отсутствие в нем силы сдерживающей договор тринадцати, ставило его власть под еще большие сомнения. Процессию нужно было проводить быстро, пока главы кланов не вмешались.

День коронации выпал на середину апреля.

Мира была на летней веранде, она категорически отказалась надевать праздничное платье. Так и продолжив ходить в траурном, что вызывало неоднозначную реакцию у прибывающих во дворец заклинателей.

Все великие кланы отправили своих представителей, чтобы поприветствовать молодого императора.

Они также вежливо кланялись молодой госпоже, сами жалобно смотря ей в след. Некоторые даже начали рассуждать, что сестра будущего императора вероятно сошла с ума.

Мира не собирающаяся терпеть это вышла в дворцовый двор и осторожно присела на одной из ступеней лестницы.

Люди проходили мимо и кланялись ей, но госпожа даже не считала нужно поднимать взгляд на этих лицемеров. Все они будут приклоняться перед любым, кто бы не сел на этот трон, посади завтра туда Шу и люди упадут к нему в ноги.

— Здравствуй, сестрица!

Перед Мирой остановился мальчишка, на вид лет 10–12, его лицо показалось смутно знакомым, детей во дворце сегодня было достаточно, но почему-то именно этот малец не вызвал у госпожи чувство неприязни.

— Здравствуй, братец, — она улыбнулась, что есть силы, не собиралась хамить хотя бы детям

Мальчик присел рядом с ней и тихо спросил, показывая большим пальцем на дворец:

— Тебе тоже там дико шумно? Жуть. Как императорская семья вообще живет там? — по-детски наивно проговорил мальчик.

— Как в аду.

— Согласен, — мальчик почесал затылок, видно, что ему было немного неловко.

Мира тяжело выдохнула, он явно не собирается уйти быстро.

— Судя по твоей одежде ты из клана Маруяма, да?

— Да, я младший сын. Ты знаешь о нашем клане? — воодушевлено спросил ребенок.

— Конечно, вы же главный торговый клан нашей империи, вторые по могуществу после императорской семьи, а еще у вас там детей куча, я даже запуталась, но мне рассказывали.

— Почему это куча? Нас всего 4, да.

— Хах, четверо это уже не мало, ведь так?

— Ты права, старшие братья порой просто невыносимы, — мальчик посмотрел прямо перед собой, его глаза были такими злыми, а движения сделали резкими, — сколько я от них натерпелся, жуть! — он ударил себя по коленке. — Однажды они решили, что достаточно забавным будет проверить как далеко по лестнице я могу скатиться в кастрюле, представляешь? Посадили меня туда и даже крышкой накрыли, — ребенок отрицательно покачал головой

Мира впервые за долгое время искренне засмеялась:

— Ну судя по тому, что сейчас ты здесь и цел, ты долетел до конца?

— Да, а потом я схватил первый попавшийся нож и хотел их убить, — мальчик закинул руки за голову, закинув ногу на ногу и закрыл глаза.

— Ну, если за тобой по дому никогда не бегал брат с ножом, считай жизнь прожита зря, — Мира продолжала улыбаться, но от воспоминаний улыбка становилась все тусклее, Масаши не был ей чужим, они были удивительно близки для брата с сестрой.

— Да, но знаешь в тот день я нечаянно все-таки попал в Иошихиро, думал матушка меня убьет.

— Но ты по-прежнему цел, вы удивительно живучий, молодой человек.

— Макото, — красивая женщина на вид лет сорока оклинула смотрела в сторону Миры.

Госпожа растерялась, но мальчик рядом с ней поднялся,