Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сейчас же остановись и сядь нормально поешь.
Дело было не в словах, дело было в том тоне с каким он говорил. Кто-то смеет ей указывать? Пожалуй, все же не лучшим решением будет ругаться с ним в первый же день, но промолчать точно не выйдет:
— Если тебе в радость есть с одной тарелки со слугой, это твои проблемы, — не оборачиваясь произнесла Мира.
— Прекрати вести себя так!
Обратного пути нет. Желание уничтожить его стало сильнее любого рассудка. Мира не сдерживала исказившейся улыбки уже готовясь раскрыть собственную сущность в полной мере, как вдруг абсолютно нелепый заспанный близнец старшего появился перед ней. Его глаза были еще слегка припухшими, а волосы небрежными прядями спадали у лица. Хуже всего было ощущение, которым наполнялась комната при его появлении, накалившаяся атмосфера исчезла даже из откровенно разгорячившейся души Миры.
Он вел себя небрежно, смел коснуться ее плеча и более того потащить с собой за стол. Эта наглость была настолько чрезмерной, что казалось девушка не может на нее отреагировать. В итоге все что ей осталось одним взглядом испепелять старшего, который казалось тоже не питал к гостье теплых чувств.
Спустя несколько дней Мира получила свой первый синий наряд сменив одежду с белым лотосом, что она испытала, глядя на себя в зеркало? Абсолютно ничего, жизнь в этом доме или даже свадьба — ничего не имело значения, как и это семейство.
Никого не подпускать к себе, не привязывать самой, не думать, что ты значишь для них хоть что-то, а они для тебя. Ты чужая, они чужие. Но в груди оставалась зияющая пустота, которую могла бы заполнить ненависть, а вопреки желанием Миры она заполнялась необъяснимой заботой Луны. Тетушка в действительности уделяла ей много времени, несмотря на холодные, а порой грубые ответы госпожи она продолжала улыбаться и не терзать душу. Со стороны это могло выглядеть как прогулка по тающему весеннему льду, один неловкий шаг, и ты окажешься в смертельной опасности. Но Луна упрямо продолжала отогревать ее каменное сердце. Простым любопытством, собственными рассказами, временем.
Мире было тяжело признать, но она искреннее радовалась времени с тетушкой или даже со странноватым младшим братцем. Они по-прежнему оставались для нее чужаками, но помогали отвлечься от безумной затягивающей темноты в которую она попадала, оставшись наедине с собой.
Уютный дом, который был в ее распоряжении, ночью был, пожалуй, похож на клетку для загнанного зверя. Ложась в кровать Мира сильно зажмуривала глаза боясь смотреть по сторонам, не понимая, чего боится там увидеть. Она не могла встать с постели и всегда ждала рассвета. На самом деле даже днем находясь одной в этой просторной комнате она ощущала неконтролируемый приступ удушья, за ней словно всегда кто-то наблюдал и сбегая от тревоги она днями предпочитала сидеть на пороге дома. На улице где можно было видеть людей, боясь даже взглянуть в собственное окно, словно увидит там нечто пугающее.
Так вышло и в тот день когда на ее пороге объявились нежданные гости. Не сказать, что братья действительно раздражали ее, но Мира явно хотела провести между ними черту. Никто не войдет в ее жизни, и она становится частью их не желает. А еще эта девчонка, которая вечно таскается за ними, что же в ее голове? В ее глазах явно не читалось той предельной робости, выражающейся в ее действиях. Желание лишний раз убедиться в собственной правоте оказались выше брезгливости так что Мира позволила слуге не только коснуться ее, но даже защитила эту беспомощную при падении с лошади. Испорть ее лицо и жизнь девчонки окончательно будет разрушена, а Мира все же считала себя хорошим человеком.
Худшим осознанием для Миры в тот вечер стало то, что она почувствовала себя живой впервые за долгое время, но не от быстрой езды на лошади или выраженной заботы Акио терпеливо несшего ее на руках, а от полученных увечий. Боль заставляла ее вдыхать воздух заставляя расходится по телу странной истоме, словно напоминая о собственном желании жить. От того забытого чувства на некоторое время она все же смогла быть с братьями вежливой, более того ощущала легкий интерес к их персонам даже позволив немного узнать о себе. Пожалев об этом в ту же секунду Мира вспомнила об изначальной цели — провести черту этим двоим, разрушить любую надежду на сближение и конечно же повеселиться.
Когда странный план был исполнен ее душу переполнял жгучий поток минуемой радости. Осталось еще одно, сблизиться с Шизу и узнать, что же творится в этой душе спрятанной за слезливыми глазами.
— И пожалуйста, обращайся ко мне на «ты» хорошо?
— Но..
— Знаю, я была неправа и напугала тебя, однажды я попрошу за это прощения, если посчитаю нужным, пока давай оставим все как есть, хорошо?
«Я никогда не попрошу у тебя прощения, возможно я заставлю молить тебя о пощаде. А пока, я дам тебе короткий шанс показать себя настоящую».
Оставшись наедине Мира вновь лежала, боясь пошевелиться в собственном доме. Появление братьев стало для нее словно спасительным кругом, но все же изменять себе она не планировала.
— Пришли извиниться? — она прекрасно видела острую реакцию старшего, до чего же дурной нрав.
— Мы ведь хотели подружиться, зачем ты с нами так?
Но вот младший поражал своей терпимостью или же… нет, это была не терпимость, ему изначально было все ровно.
— А разве вам не было весело?
Акио посмотрел на брата и рассмеялся. Да. У него либо проблемы с головой, либо его в действительности не трогают чьи-либо слова и действия. В отличие двойника рядом, словно впитавшего жестокость за двоих.
— Ты так и продолжишь виться тут одиночкой хвостиком бегая за нашей матерью? Неужели тебя саму устраивает такое положение дел?
— Выйди, — сурово произнесла Мира лениво приподнимаясь на кровати.
«Еще пару слов
