Мелвин попытался сесть, но тут же сдался, когда его снова пронзила колющая боль в плече. Снова этот звук. Короткий, обрубленный. Похожий на беспомощное трепетание птицы со сломанным крылом.

— Что-то я не вижу, как мне повезло.

— Все дело в холоде. Ты почти замерз, но именно поэтому раны на руках не кровоточили так сильно. Я не все запомнил, о чем они там говорили. Что-то у тебя затянулось само. Порезы, вены… Если бы не это, из тебя, наверное, вытекло бы все, как из разбитой амфоры с вином. К сожалению, у тебя получилась парочка обморожений, и, с учетом синяков выглядишь ты так, как будто твоим лицом промокнули палитру. Ты…

— Спасибо, хватит.

— Ты ведь сам хотел знать, — расстроился Мишт. — Я бы не стал тебе этого рассказывать. Но вот одного я понять не могу. Тот парень, который свалил тебя, стукнул мечом по голове плашмя. Должно быть, от такого удара скопытился бы и буйвол. Если бы он только немного повернул клинок и ударил лезвием, мы могли бы положить тебя рядом с Оримедесом в могильник. Ты…

Мелвин уже не слушал. Могильник! С этого все началось. Кровь буйвола. И огромное количество буйволиного мяса, которым лутины угощали во время похорон. Теперь он вспомнил все.

— Где носит Нестеуса? Я должен поговорить с ним немедленно. И убери эту дурацкую повязку с моей головы! Я хочу видеть, где нахожусь!

— Ну, только пришел в сознание, и уже бушуем, капитан! — раздался низкий бас. — Это мы любим.

— Артаксас?

Яркий свет ударил в глаза Мелвину. В расплывчатом силуэте он узнал бородатое лицо ламассу. Тот отвратительно ухмылялся.

— Ну что, приятно, а?

— Приведи сюда Нестеуса! — Мелвин зажмурился.

— Вот как, вот как… Значит, лошадиная задница у постели нравится тебе больше бычьей. На твою благодарность я и не рассчитывал. Но это будет трудновато. Твой конек чурается города кентавров.

— Города?

Мелвин распахнул глаза. Теперь он разглядел потрескавшуюся глиняную стену и окно, затянутое желтой парусиной, пропускавшей очень мало света. С одного конца шнуровка распустилась, и ткань издавала тот самый порхающий звук, когда в ней запутывался ветер. В комнате было не очень темно, но глаза болели так, словно он вышел на яркий полуденный свет.

— Наверное, дела со мной обстояли довольно плохо, — тихо произнес Мелвин.

— Довольно плохо — это довольно сильное преуменьшение. Твой деловой партнер и друг-кобольд поспорил с половиной войска на то, что ты выживешь. Под конец ставки были восемнадцать к одному против тебя. Если теперь ты будешь так добр, что через десять дней сумеешь встать на ноги, чтобы тем самым удвоить мою прибыль, им придется разграбить небольших размеров город, чтобы оплатить свои долги. Ах да… Мы в Тальсине. Пока что, поскольку все, что обладает ногами, покидает город, да и мы тоже завтра двинемся дальше.

— Тальсин! А где тролли?

— Милях в четырехстах-пятистах к северу. Но я предложил бы тебе как следует набраться сил, прежде чем окунуться в войну. Судя по всему, ты повстречал противника гораздо сильнее себя. С ним лучше повторно не встречаться. Не знаю, понимаешь ли ты, насколько сильно тебе повезло. — Произнося последние слова, Артаксас повысил голос. Лицо его было почти вишнево-красного цвета. — Если ты думаешь, что я стану тратить свое время на то, чтобы при каждом случае собирать тебя по частям и поднимать на ноги, то ты ошибаешься!

— Я знаю, как нам остановить их…

— Ты даже не можешь держаться на ногах, а уже собираешься остановить войско в несколько тысяч троллей? Кажется, удар по голове все-таки нанес твоим мозгам вред серьезнее, чем мы предполагали. Ложись давай, и накрой лицо. — Грязная тряпка поплыла к Мелвину.

— Оставь это! Приведи Нестеуса! Я не шучу. Это могилы. Пусть принесет карту! Моя мать всегда говорила, что с безумцами лучше не спорить, тогда с ними меньше хлопот, — сказал Мелвин.

Ламассу глубоко вздохнул.

— Тогда приведи его сюда. — Он склонился над другом. — И не воображай, что ты настоял на своем, капитан. Я обещал Нестеусу поставить его в известность, как только ты проснешься.

— Сколько я был без сознания?

— Пять дней. А тебе действительно стоит поберечься, друг мой. Ты был на волосок от смерти. Не перенапрягайся. — Артаксас сжал губы, и они превратились в узкую щелочку. — Не жди от меня всяких нежностей. Я ведь могу просто дать дружеского тумака. Негодяй! Ты нас так напугал. Ты знаешь, кто сидит там, снаружи, на крыше и прислушивается к твоему дыханию, с тех пор как ты лежишь здесь? Твой огромный орел. Он напугал целый квартал, потому что кобольды под его взглядами чувствуют себя словно мыши, столкнувшиеся с изголодавшейся кошкой. К сожалению, я не могу пригласить сюда Тученыря. Но если ты сможешь вынести свет, я прикажу Мишту пристегнуть каркас, как только твой головорез-кобольд вернется.

Мелвин откашлялся, чтобы избавиться от комка, образовавшегося в горле. Таким взволнованным он ламассу никогда еще не видел. Некоторые чувства настолько сильные и немужественные, что их приходится как можно скорее прятать за дурными шутками. Они оба чертовски хорошо умели хоронить свои эмоции.

— Что за грязную тряпку ты положил мне на лицо? Воняет так, как будто ею вымыли стадо свиней.

— Эта грязная тряпка стоила мне драгоценных камней, ты, маленький неблагодарный ублюдок! Она пропитана жиром изумрудной жабы и натерта еще некоторыми по-настоящему отвратительными штуками, которые помогают излечить обморожения на твоем лице. Ты замерзал в собственной крови, когда мы нашли тебя. Выглядел ты чертовски плохо… Кто тебя так отделал?

Мелвин пожал плечами и тут же пожалел об этом — вернулась буравящая боль.

— Я толком не мог разглядеть того парня. На нем была белая маска, и все произошло очень быстро. Думаю, я тоже ранил его. Но не совсем уверен. Он был чертовски хорош. Это был эльф! Эльф, перебежавший к троллям! Ты можешь это себе представить?

Артаксас поднял брови.

— Какой толк от него троллям?

— Тут дело в могильных холмах. Думаю, я понял, как троллям удается пересекать степь без провианта. А еще здесь замешаны лутины.

— Вот как, лисьеголовые? — Ламассу выбрал такой тон, будто разговаривал с маленьким ребенком, который увлеченно рассказывает сказки. — А может быть, еще цветочные феи и фавны? Я всегда считал их особенно пронырливыми.

— Вот увидишь…

Артаксас наклонился вперед и поцеловал полуэльфа в лоб.

— Ты спятил? — закричал Мелвин.

— Хотел попробовать, нет ли у тебя жара. Ты несешь бред! Жара у тебя нет. Очевидно, удар по голове нанес все-таки больший вред, чем я предположил вначале.

— Можешь спокойно…

— А ты знаешь, что мы здесь не одни? — перебил ламассу. — Как думаешь, могу я тебя посадить?

Он не стал дожидаться ответа. Мелвина подняло как по мановению волшебной палочки. Шкуры, которыми он был накрыт, соскользнули. В комнате было холодно.