Но миссис Московиц не шевельнулась.

– С чего вдруг вся полиция исчезла? – спросила она. – Столько дней толкались и снаружи, и внутри, и наверху, и внизу. Высматривали, не покажется ли Сид Мэлоун. А сейчас их как ветром сдуло.

– Может, увязались за Индией? Она ушла полчаса назад проведать Джо Бристоу.

– Обычно за ней ходил всего один. Говорю тебе, странно это. Очень странно, – сказала миссис Московиц, наконец задергивая занавеску. – Как будто у них пропало желание его ловить.

– Сомневаюсь, – ответила Элла.

– Где-то он сейчас, – вздохнула миссис Московиц.

– Одному Богу известно.

Прошло больше недели. Сид как сквозь землю провалился. Бедняжка Индия не находила себе места, убежденная, что он сейчас мучается и страдает, прячась на каком-нибудь заброшенном складе или под сгнившим причалом. Элла тоже страдала, но уже за подругу. Да и вся их семья находилась не в лучшем состоянии. Мало того что Индия себя изводит у них на глазах. Жизнь под неусыпным наблюдением полиции выбивала из колеи и взрослых, и детей. Это мешало делам и сказывалось на репутации заведения. Неудивительно, что нервы у всех были на пределе и перепалки порой начинались на ровном месте.

Сегодня была суббота. Шаббат. Ресторан был закрыт, и семейство наслаждалось заслуженным отдыхом. Мистер Московиц дремал на диване. Арон читал. Младшие дети во что-то играли. Едва Элла попыталась вернуться к чтению журнальной статьи, голос Янки зазвучал еще громче. Брат находился в столовой, за плотно закрытой дверью, однако его голос заполнял всю гостиную.

– Ах! – крикнула Элла. – Янки! Генуг!

Янки, словно назло, запел еще громче.

Снизу донесся стук в дверь.

– Очередной безмятежный Шаббат в семействе Московиц, – вздохнула Элла.

– Арон, будь добр, спустись вниз. Посмотри, кто там барабанит, – попросила миссис Московиц.

Ари сбежал вниз и через несколько минут вернулся с объемистым пакетом, обернутым в коричневую бумагу.

– Почтальон приходил. Элла, посылка на твое имя, – сказал Арон.

– Что там? – полюбопытствовала миссис Московиц.

– Сама не знаю, – ответила Элла.

– Может, ты что-то заказывала? – предположила Тилли.

– Нет.

– А от кого посылка? – спросила Пози.

– Обратного адреса нет.

– Открывай поскорее! – не выдержал Солли.

Элла надрезала бумагу. Внутри оказался потертый саквояж.

– Здесь деньги! – воскликнула Элла.

Мистер Московиц приоткрыл один глаз.

– Такое уже случалось или нет? – спросил он.

– О чем ты, папа? Кто нам посылал деньги? Особенно столько. Вы только поглядите!

Элла открыла саквояж пошире, показывая семье толстые пачки стофунтовых купюр. Между пачками мелькнула сложенная бумажка. Элла быстро извлекла и развернула записку.

– Ты только посмотри, Эл! – воскликнул Арон, взвешивая на ладони пачку. – Какая тяжелая. Должно быть, здесь целых пять тысяч фунтов.

– Нет, Арон, – дрожащим голосом возразила Элла. – Здесь пятьсот тысяч.

Миссис Московиц, стоявшая рядом с дочерью, шумно осела на пол и прижала руку к груди.

Встревоженный мистер Московиц встал с дивана, схватил журнал Эллы и принялся обмахивать жену.

– Мама, ты как себя чувствуешь? Тилли, неси бренди!

– Пятьсот тысяч? – шепотом спросила миссис Московиц.

– В записке все сказано, – кивнула Элла.

Дорогая Элла!

В саквояже пятьсот тысяч фунтов. Потрать их на больницу. На помощь жителям Уайтчепела. Тем, кому не на что и не на кого рассчитывать. Сохрани им жизнь. Не дай угаснуть прекрасной мечте. Помоги плохому человеку сделать хорошее дело.

Даты не было. Подписи тоже. Этого и не требовалось. Элла знала, кто прислал деньги.

– Это все? Где он сам? Как его здоровье? – спросила миссис Московиц, протягивая руку к записке.

Мириам принесла из шкафа бренди и бокал. Солли вертел в руках пачку денег, ошалело глядя на нее. Пози взобралась к Элле на спину и обняла за шею. За общим шумом и возгласами никто не заметил, что в сумраке коридора стоит вернувшаяся Индия.

– Янки поет «Кадиш ятом»? – тихо спросила она.

Слушая пение Янки и мистера Московица, она теперь знала много еврейских молитв.

– Индия! – обрадовалась Элла. – Слава Богу, ты вернулась!

– Какая красивая молитва. Красивая и печальная. А его в конце было некому утешить молитвой. Совсем некому.

– Индия, да забудь ты про молитву. Лучше посмотри на это! Взгляни! Пятьсот тысяч фунтов! От Сида. Точно от него. Больше некому. – Элла подняла руки. – Знаю, о чем ты думаешь, но мы не отошлем эти деньги назад. Мы поблагодарим его за щедрость.

– Элла, мы не сможем его поблагодарить.

– Не сейчас, конечно. Но вскоре. Он же объявится.

– Нет, не объявится. Ни вскоре, ни когда-либо.

– Да что ты такое говоришь? Я же тебе запретила такие разговоры. И почему до сих пор стоишь в коридоре. Иди сюда! Иди и взгляни на его щедрость.

Индия вошла в гостиную. Увидев ее, Элла испуганно спросила:

– Что с тобой? Что случилось?

Глаза Индии покраснели от слез. Заглянув в них, Элла увидела глубочайшее отчаяние.

– Я не знала. Столько дней прошло, а я не знала. Пока не услышала их. Выхожу из больницы, а они кричат…

– Кто кричит? И о чем?

– Разносчики газет, – сказала Индия. – Они выкрикивали без умолку.

Она подала Элле номер «Клариона».

«Мэлоун найден!» – возвещал крупный заголовок на первой полосе.

– Где? – спросила Элла, хватая газету.

– В Темзе. Элла, он мертв. Сид Мэлоун мертв. 

Индия смотрела на дверь квартиры Фредди Литтона. Судя по играющему граммофону, он был дома. Индия подняла руку и застыла, не в силах постучать.

Она прижала руки к глазам. Внутри нее все дрожало. Тошнотворное чувство проникало до глубины души. То, что она собиралась сделать, перевернет всю ее жизнь. Обратного пути уже не будет. Она почти ушла, почти сбежала по ступенькам вниз, в темноту промозглого лондонского вечера. Но затем увидела малышку, которую сторонятся другие дети. Индия слышала, как дочка – почему-то она знала, что у нее будет девочка, – спрашивает, что значит «незаконнорожденная». Индия увидела, как ее дочь растет одна, без права учиться в хорошей школе, без подруг, несчастная со дня рождения.

Будущее ее ребенка… их с Сидом ребенка… стоило любых жертв. Только это теперь и имело смысл. Подумав о Сиде, Индия зашаталась и даже была вынуждена присесть на ступеньку. Три дня подряд она провела в постели, плача навзрыд и все глубже погружаясь в черную бездну горя. После Хью она уверяла себя, что больше никогда не полюбит, но ошиблась. Она полюбила Сида Мэлоуна, а теперь потеряла и его.