О.: Я правильно понимаю, что журналист комментирует слухи? Я не до конца понимаю, что здесь написано, в следующем параграфе: здесь что-то про 50 %. Я могу попросить, чтобы мне перевели следующий параграф тоже?

В.: Пожалуйста, прокомментируйте, если можно, параграф, который я только что вам зачитал, и ответьте на вопрос, который я сначала вам задал. Похоже, что этот журналист комментировал то, что сказал какой-то источник в Millhouse Capital. И этот источник говорил, что акционеры в РУСАЛе были — не только вы, — которые должны были принимать решение по этому поводу?

О.: У меня нет комментария на комментарий журналиста, который комментирует слухи. Кто этот человек, который все это рассказал?

В.: Какой-то спикер, представитель из Millhouse Capital.

Г-н Сампшн: Ваша Честь, совершенно ясно будет, что это не был спикер, представитель официальной компании. Предпоследний параграф делает это ясным.

Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, не надо верить всему, что пишут в газетах, или по крайней мере некоторые из нас не верят тому, что читают в газетах. Я думаю, что вы из этого конкретного лимона выжали все, что могли.

Г-н Рабиновитц: Ладно, я бы не описывал это как лимон.

Судья Элизабет Глостер: Вы выжали все, до последней капельки.

Г-н Рабиновитц: Думаю, да, но давайте перейдем к другому фрукту. Это статья, которая была опубликована в «Санкт-Петербург таймс» Юлией Латыниной. Госпожа Латынина следующее заявляет в третьем параграфе: «Ясно, почему Абрамович продавал. Не меньше ясно, почему покупал Олег Дерипаска. Учитывайте, что Абрамович расстался только с половиной его 50 % долей в РУСАЛе. А что, сколько стоит доля, оставшиеся 50 %, по брутальным стандартам российского бизнеса? Огромное количество „ничего“». Она далее говорит: «У меня есть предположение, только предположение, имеется в виду, что некоторые из старых бизнес-партнеров Абрамовича, назовем их, скажем, Боря и Бадри, могут владеть долей этих оставшихся 25 %. Если так и есть, то решение Дерипаски купить имеет хорошее значение для Кремля». Дальше она говорит, подражая тому, что вы бы сказали Кремлю: «Смотрите, ребята, Рома и я придумали, каким образом достать конкретного политического изгнанника». И госпожа Латынина, ее предположение было совершенно верным, не так ли? Вы именно этим и занимались — вы и господин Дерипаска, в первой сделке по РУСАЛу.

О.: Мы этим не занимались. Более того, госпожа Юлия Латынина — очень известный писатель, ну, художественный писатель. Я имею в виду — она книги пишет, и мне кажется, она специалист по китайской истории.

В.: Может быть, но каким бы она ни являлась специалистом, я думаю, что в этом конкретном случае она попала прямо в точку. И вы это отрицаете?

О.: Да, я отрицаю это. В этом случае она не попала в точку.

В.: Хорошо. Давайте дальше перейдем, очень кратко, ко второй продаже РУСАЛа. Господин Абрамович, господин Патаркацишвили первый раз услышал о первой продаже РУСАЛа из прессы, не так ли?

О.: Это не совсем так. Когда я к нему приезжал в феврале 2002 года, мне кажется, или третьего года, извините, я ему сказал, что… вообще-то я не помню, какого числа это было, но не важно. Я к нему приезжал, я ему сказал, что рано или поздно мы к этому подойдем. Поэтому чтобы он подумал над тем, сколько я ему должен.

В.: В параграфе 299 вы говорите, что вы помните, что господин Патаркацишвили вам позвонил сразу же после того, как о сделке появилось официальное сообщение в прессе. И он попросил вас приехать к нему в Грузию. Это так, да?

О.: Да. Правильно. Он мне позвонил, как только услышал о сделке. Но я его предупреждал, что дело идет к тому, что мы закончим.

В.: Хорошо. И когда вы приехали к нему в октябре 2003 года, вы согласны, да, что господин Патаркацишвили был очень вами недоволен?

О.: Что он был очень мною недоволен, я бы не стал так вот интерпретировать, но он был не рад, скажем.

В.: Причину, по которой он был не рад, недоволен вами, он потом объяснил английским юристам. Причина заключалась в том, что вы продали 25 % акций РУСАЛа, не проконсультировавшись с ним и не получив его согласия. Это так, да?

О.: Нет. То есть вопрос — что он сказал своим юристам? Или что? Или как я это понимаю? Я что должен подтвердить или опровергнуть?

В.: Я утверждаю, что это причина, по которой он был недоволен. Потому что, несмотря на то что между вами было согласовано и договорено, вы продали 25 % акций в РУСАЛе, не проконсультировавшись с ним, не посоветовавшись с ним и не получив его согласия на это.

О.: Это не так.

Судья Элизабет Глостер: А почему он был расстроен?

О.: Когда я в феврале был у него в гостях и мы обсуждали разные дела, я ему сказал, что «кончится тем, что я продам Олегу, потому что Олег пытается нас вытолкнуть, ну или как-то так, вот он одинок, один любит работать». Я не объяснил ему подробно это, потому что я сам еще тогда до конца решения не принял. Но я его предупредил, что кончится этим. После того как я приехал к нему после объявления, он счел, что я его не предупредил. Но я считал, что я его предупредил, только это было не подробно, и решения у меня не было принято окончательного, потому что мы летом договорились только. Помимо этого в логике российского бизнесмена, если вы с кем-то начинаете и если у вас есть долг, а у меня был долг перед ним, безусловно, то надо это обсудить до того, как это будет объявлено в прессе. А получилось, с его точки зрения, что я ему об этом не сказал. Хотя я считал, что я ему сказал, я его предупредил. Но он хотел… или мне так показалось, он мне впрямую не сказал. Он хотел, чтобы мы остались в РУСАЛе и чтобы мы, может быть, в дальнейшем, когда у него проблемы кончатся, чтобы он мог либо там работать, либо в Грузии бизнес какой-то делать. Но это только предположения.

В.: Господин Абрамович, вы сказали, что, когда вы были у Патаркацишвили в феврале, вы ему сказали, что вы продавали, потому что Олег пытался вас выпихнуть, вытеснить. Это ваши показания теперь?

О.: Я сказал, что это мое ощущение. В тот момент мы совершали сделку, если я правильно помню, с ЮКОСом. Это было второе слияние с ЮКОСом. И следующая сделка должна была быть уже большая. Это либо объединение с «Эксоном», либо объединение с «Шевроном». И вообще в тот момент мне казалось, что я все продам, от всего избавлюсь, у меня будут только акции в крупной западной нефтяной компании, и все на этом. То есть мне было достаточно. Я был губернатором, у меня будут акции западной нефтяной компании и… Не могу сказать, что я решил на пенсию выйти, но меньше уделять времени бизнесу.

В.: Но сегодня ранее, когда я спрашивал вас, как вы относились к позиции миноритарного акционера господина Дерипаски, вы сказали, что у вас были прекрасные отношения и что вам все равно было, останетесь ли вы там с 25 % или нет, что вас это не волновало и вы были довольны этим.

О.: Во-первых, я вам в динамике рассказываю это. Во-вторых, я и доволен, и в конце сделки я был очень доволен.