кадром объявляет, что в эту решающую секунду у художника случился сердечный приступ — и наши герои остались целыми и невредимыми. После чего фильм, как ни в чем не бывало, превращается обратно в обычное, игровое кино. Столь плавные переходы от анимации к игровым сценам и наоборот, столь свободное обращение с любым видом «реальности» были типичными еще за несколько лет до создания «Грааля» — вставки Терри Гилльяма не раз служили важным драматургическим звеном в соединении последовательных сцен сериала. Собственно, сам факт этих трансформаций осязаемого объекта в нечто нарисованное можно воспринимать как метафору нарушения материальной оболочки — одного из постоянных мотивов «Воздушного цирка».

В сериале живые люди и нарисованные персонажи, несмотря на разное происхождение, существуют в одном и том же мире — и уникальность «Монти Пайтонов» еще и в том, что путешествия из одного мира в другой происходят без задержек с целью проверить правомочность пребывания реального актёра Грэма Чепмэна в анимационном пространстве. Границы открыты в обе стороны и доступны для всех: никто из зрителей не подумает усомниться в том, что сцена, в которой Джон Клиз стреляет в направлении правой рамки кадра, а в следующем кадре его пуля убивает нарисованного ковбоя, правдоподобна. Это особое правдоподобие, созданное с учетом иных законов, пусть иррациональных с точки зрения обычной логики. Свинья, нарисованная на учительской доске, понимает, что скоро ее тоже перечеркнут мелом, и решает убежать в мультипликационную реальность. Скелету надоедает висеть в кабинете у врача: он надевает маску с человеческим лицом и отправляется в путешествие по анимационному миру. Не обратив внимания на предостерегающие знаки «Стой!» и «Берегись!», он выпадает за нарисованную рамку кадра. Стая молотков гонится за свиньями-копилками, одна из которых оказывается разбита: из нее вываливаются отрезанные куски мяса, которые складываются в ровный натюрморт на картине продавца — героя следующего за этим игрового эпизода. Еще один ковбой бросает лассо из веревки красного цвета, ловит за шею человека в доме, затем опутывает им нескольких девушек, но, в конце концов, злосчастная веревка превращается всего лишь в вязальную нитку, переходящую в руки героини нового, игрового скетча. Майкл Пэлин падает в воду, но уже в следующем кадре, под водой, оказывается анимационной фигурой, которую съедает рыба. Эту рыбу заглатывает следующая, более крупная, которая, в свою очередь, становится жертвой. Победитель этого миниатюрного естественного отбора плывет на поверхность и откусывает дно у нарисованного корабля — монтажный стык — корабль оказывается идущим ко дну «Титаником» (здесь использованы черно-белые фрагменты из художественного фильма 50-х годов).

Нарушителями границ становятся не только предметы, но и сами участники телевизионного шоу, люди, которые превращаются в образы анимационного языка. Линией, разделяющей реальность — насколько она возможна у «Пайтонов» — и нарисованное пространство часто становится рамка кадра. Несколько одетых в черное мужчин несут гроб, выходят за пределы видимости и в следующий момент оказываются героями мультфильма. Длинная очередь выходит на улицу небольшого городка и заворачивает за угол: камера отъезжает влево — и мы обнаруживаем, что небольшой домик в левой части кадра был всего лишь нарисованной декорацией, а очередь — уже превратившись в создание художника — продолжается за пределами улицы в условном пространстве и уходит в черную дыру. В другом эпизоде танцующий солдат теряет одну за другой свои конечности, появившаяся ниоткуда Рука собирает их в кучку — и превращается в руку Терри Джонса, который набивает зажатой в кулаке массой свою курительную трубку.

В одной из показательных сцен Грэм Чепмэн стоит на остановке, но, застыв, превращается в часть фотографии. Затем его не устраивает и этот статус — и тогда Гилльям вырезает фигурку по контурам тела своего коллеги и получает полноценного движущегося персонажа для анимационного скетча. Игра с внешней оболочкой тела — одно из любимых занятий Гилльяма. Метаморфозы — ключевой мотив его анимации — носят характер превращения телесного в эстетический объект. Голова одного из актёров труппы оказывается поставлена на постамент: у нее крадут один глаз и заряжают его в пушку. Расчесанная в обе стороны челка начинает «махать крыльями» и уносит голову джентльмена в небеса. Два детектива пробираются внутрь оставшегося без головы человека и ходят по анфиладам органов-комнат, пока не проваливаются в желудок.

Но больше всего этот художник одержим человеческими руками — данная часть тела появляется в его мультфильмах чаще других и подвергается самым странным экспериментам. На кладбище приходит девочка и начинает поливать одну из могил, но вместо цветов вырастают руки людей — девочка берет ножницы и срезает их, собирая в корзинку. Из-под земли вырастают руки-деревья, на которых потом расцветают листья. Мимо них скачет наездник на лихом скакуне в виде пятипалой кисти, по небу пролетают руки-птицы. Рука начинает намазывать щеки хозяина кремом для бритья, постепенно покрывает белым слоем всю поверхность лица вместе с глазами, затем берет бритву и ударом по шее отсекает голову. Пожалуй, одним из самых классических скетчей Гилльяма наглядно демонстрирует иррациональное мышление художника: у человека, поднявшего руки вверх по требованию бандита с пистолетом, начинают вырастать одна за другой третья, четвертая, пятая рука и еще с десяток таких же. После чего две дюжины поднятых вверх рук резко прихлопывают грабителя, как комара.

Увлеченность руками для Гилльяма неслучайна: он включает в действие свои собственные руки — руки, создающие мультфильм прямо на глазах у телезрителей. Он не просто не скрывает авторское начало, а трубит о нем во всеуслышанье, появляется в кадре в собственных сюжетах и становится их драматургической единицей. Это стремление создателя обнаружить свое присутствие в качестве лексического оборота своего же текста характерно для «Пайтонов» в целом. Когда Эрик Айдл ждет возвращения продавца в магазине, спустившегося в подвал, он поворачивается к камере и начинает объяснять, что на самом-то деле актёр, играющий продавца, никуда не спускался: он просто стоит за дверью и ждет, пока пройдет достаточно времени, чтобы вы, зрители, подумали, будто он и правда куда-то отходил. «Пайтоны» сознательно разрушают традиционные каноны телевизионных шоу — во многом, именно благодаря той неудержимой эксцентрике, граничащей с анархией, сериал и произвел революционный переворот в британском телевидении. В этом плане нельзя не отметить «говорящее» прозвище одного из участников коллектива: не иначе как «капитаном Хаосом» будут называть Терри Гилльяма с его воображением. В его анимационных скетчах акцентированное присутствие автора в кадре — явление также далеко не редкое. Люди падают из окон и летят куда-то вниз — повернув лист бумаги на 90 градусов, руки художника меняют координаты создаваемого им мира и позволяют фигуркам спокойно передвигаться по