- Мужчина, что Вы хотели?

Рядом с ним стояла женщина, которая прежде разговаривала с фельдшером. Нервы у Самойлова сдали, он уже собирался наброситься на нее с требованием сказать ему, наконец, где Лиза и что с ней, как к ним подошла еще одна медсестра. Выглядела она уставшей и такой же безразличной, как и все остальные.

- Вы Евгений Миронов? – спросила она обыденным тоном.

- Нет. - Макс едва сдерживался, чтобы не схватить медсестру за плечи и не встряхнуть ее. Пожалуй, останавливало его только то, что после его вполне могли выставить на улицу. Хотя вряд ли он стал бы первым, кто повел себя подобным образом… - Мы с Женей работаем вместе. Скажите мне, что с Лизой… Лиза Меркулова. Что с ней?!

- Вы родственник?

- Я… Она моя невеста, - похолодев, просипел Макс. – Лиза – фигуристка…

Он почти не соображал из-за страха, ударившего под дых. Зачем им знать, кто он, если только…

- Пойдемте, - вяло сказала медсестра, оценивающе оглядев его.

Она развернулась и, шаркая ногами, пошла вперед по коридору, не обращая внимания, идет за ней кто-то или нет. Максу казалось, что стены надвигаются на него, что потолок становится все ниже и ниже и вот-вот рухнет ему на голову. Пространство вокруг словно сжалось до размеров кроличьей норы, грудную клетку сдавило, воздух стал отвратительно вязким. На автомате он дошел до какой-то двери и остановился, когда медсестра попросила его немного подождать. Он вдруг почувствовал, что сейчас мир разделится для него на две части, и возврата к прежнему уже не будет никогда. И все равно, что окажется за дверью, в любом случае это будет так. Он слышал неразборчивые голоса из закрытого кабинета, но понять, о чем идет разговор, было невозможно. Секунда, две, три… Никогда еще время не тянулось так медленно и не бежало вперед со столь оглушающей скоростью, как сейчас.

- Проходите. - Его провожатая открыла дверь в кабинет, а сама вышла.

Сделав шаг за порог, Макс остановился. Он словно прирос к полу, оцепенел, только глаза жадно скользили по девичьей фигурке, пытаясь отыскать знакомые черты. Полноватая женщина склонилась над кушеткой, и из-за ее тучного тела лица девушки не было видно. Макс успел разглядеть только светлые волосы и бежевый свитер, но что-то обнадеживающее, во что он уже почти перестал верить, шевельнулось внутри огоньком. Женщина распрямилась и обернулась, но для него она уже не имела никакого значения. Стены резко раздвинулись, наполняя комнату светом и воздухом, в нос ударил запах лекарств, который до этого он почему-то не ощущал, звуки заполонили все вокруг. Лиза подорвалась, в мгновение преодолела расстояние, разделявшее их, и внезапно растерялась, замерев в полуметре. Волосы ее висели спутанными прядками, лицо покрывали царапины, в глазах не было и искорки жизни, только дикий страх и что-то необъяснимое, чего прежде Макс никогда не видел. Ее губы шевельнулись, короткий вдох нарушил тишину. Вглядываясь в лицо мужчины, от которого ее отделял всего лишь шаг, она пыталась унять подступающие к глазам слезы. Поддавшись первому порыву, она хотела обнять его, а теперь стояла, растерявшись, и не знала, что делать.

И вдруг расстояния не стало. Сильные руки сомкнулись за ее спиной, прошлись по телу, гладя бережно и осторожно. Теплые губы скользнули по виску, прижались к волосам, ладонь легла на шею. Лиза уткнулась Максу в плечо, обвила его руками за талию и застыла, дрожа всем телом.

- Живая, - шептал он, закрыв глаза. Его губы шевелили волосы на ее затылке, пальцы сдавливали плечи. Лиза ощущала, как трясутся его руки, но ее собственная дрожь была намного сильнее. – Живая… - повторял Самойлов, впитывая стук ее сердца.

Он чувствовал, как в горле першит, как глаза жжет странной щемящей болью. Обхватил ее обеими руками и сильно прижал к себе, понимая, что, наверное, делает ей больно. С силой втянул носом воздух у ее виска и судорожно выдохнул. Мир окрасился бесконечностью оттенков и яркими искрами осыпался у ног, разрушая темный кокон страха.

- Молодые люди… - Медсестра чувствовала себя крайне неловко. – Я должна обработать порезы.

- Да… Конечно…

Макс, придерживая Лизу за талию, помог ей снова усесться на кушетку. Сам сел рядом, не выпуская ее руку из своей.

Он смотрел, как женщина в белом халате методично обрабатывает ранки на лице Лизы. Ее движения были размеренными, четкими, хотя и аккуратными. Она осторожно поворачивала голову пациентки за подбородок, внимательно разглядывала очередной порез и только после этого принималась обрабатывать его. Лиза кусала губы и вздрагивала каждый раз, когда ватка касалась кожи, и тогда он гладил ее руку. Ладошка у нее была узенькая, пальчики тонкие. Кисти Лизы, так же, как и ее лицо, пересекали царапины, оставленные, по всей видимости, битым стеклом. Макс бережно провел большим пальцем по ранке на тыльной стороне ее ладони, чувство живого тепла, исходящего от руки, было несравнимо ни с чем, и теперь он мог сказать, что знает это наверняка.

За дверью раздался шум, звук приближающихся шагов, и спустя еще несколько секунд на пороге возникла Ксюша. Она на миг замерла, потом прижала к губам сжатый кулак и сдавленно всхлипнула.

- Лиза, слава Богу…

Миронов, стоявший позади жены, выдохнул и как-то обмяк, как будто до сих пор неизвестность заставляла его держаться, а теперь необходимость этого отпала. Он погладил Ксюшу по плечам.

- Стася в операционной…

Хриплый шепот Лизы оставил после себя гнетущую паузу. Всем было ясно, чего она не сказала, и ледяное осмысление лопалось в воздухе маленькими ржавыми пузырьками.

- Ира… - шелест, похожий на шорох сухой листвы, сорвался с Ксюшиных губ.

Лиза опустила голову. Почувствовав, как она сжалась, Макс притянул ее к себе. На ее джинсах и свитере виднелись бурые пятна, и никому не хотелось думать о том, откуда они взялись.

- Я хочу домой, - не поднимая головы, сказала она.

Самойлов устремил взгляд на медсестру, ожидая от нее ответа.

- Сейчас я позову дежурного врача, - промолвила женщина и поспешила к двери.

Несмотря на полноту, двигалась она легко и уверенно, а в глазах ее читалось участие. Макс положил обе Лизиных кисти на свою ладонь и вгляделся в порезы. Два особенно глубоких скрывали полоски пластыря, остальные же медсестра просто обработала антисептиком. Он был рад, что именно эта женщина позаботилась о Лизе. Вряд ли ее по-матерински добрый голос мог скрасить горечь произошедшего, но все же это было лучше, чем усталое равнодушие.

Москва, ноябрь 2016 года

До дома доехали только глубокой ночью. Врач, высокий худощавый мужчина средних лет, настаивал на том, чтобы Лиза осталась в больнице до утра. Это был один из докторов, осматривающих ее при поступлении, но, несмотря на то, что Лиза точно знала это, ей казалось, будто видит она этого человека в первый раз. При поступлении никаких серьезных повреждений у нее обнаружено не было, чувствовала она себя сносно, но врач опасался, что это последствия шока.