Я мельком оценила замах руки и внутренне сжалась, когда кулак опустился на дерево. От коры, изрезанной плетьми, отлетели куски, от ствола — щепки. Дарок не останавливаясь ни на секунду, развернулся, отпрянул, хлестнул плетью еще раз. На толстом стволе осталась новая зарубка.

Свободного времени хватало, а вот занятия мы себе искали сами. Поэтому, сгрузив посуду в лагере, я с интересом приблизилась к Дароку. Скрестила руки на груди и стала откровенно следить за ним, за его движениями, за силой тех или иных ударов. От удара сверху треснула низкая, толстая ветка. От прямого удара раскрошился верхний слой ствола. Бритвы плетей были менее острыми, чем у лиертахонов, поэтому они не оставляли глубокие и едва заметные порезы — не как нож по маслу. Бритвы васовергов врезались в дерево и раздирали его. Порез получался с рваными краями, неровным, грубым — наверняка, безумно болезненным. Между лопаток зачесалось. Я помнила слабые удары Гора по себе. Наверное, он бы недолго выстоял против Дарока, а со мной в первое время тот воин поигрывал. Следующей его ошибкой стало то, что он подпустил меня к себе близко, и не мог в полной мере сечь плетьми. Стоит ли рассчитывать на такую же глупость от Дарока?

— Что, женщина? — обратил на меня внимание Дарок.

Вытер предплечьем пот со лба, встряхнулся по-звериному и улыбнулся. Я знала, какими чувствами он охвачен. Помнила и свои тренировки, и свои малочисленные бои — восторг, полученный при них дарит кипящую силу. На Земле сказали бы проще — выброс адреналина. Но в Фадрагосе мне казалось, что этого короткого описания недостаточно для выражения всей той дикости и сближения рассудка со звериным, которое сопровождало силу. Ярость? Пожалуй. Дикая, необузданная, вытесняющее все человеческое.

— Я помню, как ты одолела тварь под землей. На тебя напала всего одна, я бы отправил ее душу к Солнцу всего за один удар, а ты не справилась быстро. На тебя могла напасть свора и разорвать на куски.

— Мне бы помогли духи.

— Они не всегда успевают помочь. — Дарок ухмыльнулся, искажая шрам на лице. Отошел от дерева на середину поляны. — В этой вере в духов кроется основная ошибка воинов другой расы. Не думай, что я не прибегаю к помощи тех, кто может вызывать великих духов. На поле боя я тоже не брезгую ничем. Но в бою один на один, если тебе сломать челюсть, ты не сможешь позвать никого на помощь.

— Пытаешься учить меня?

— Даю советы толковому воину. Будет жалко, если другие васоверги оценят тебя скорее меня и доберуться до тебя раньше. И я вижу, как ты смотришь на меня. Я не враг тебе, Асфи, и никогда не стремился стать им.

— Ты обозначил свои намерения. Кем они делают нас, если не врагами?

Он с улыбкой склонил голову и принялся тереть сбитые костяшки на кулаке. на мой вопрос не ответил, предложил:

— Выйдешь против меня? Разомни мышцы, женщина.

Я думала недолго. Вышла. Хотя бы попробовать свои силы, понять, стоит ли рассчитывать на победу. Раны на Дароке после битвы в пещере все еще не прошли: укушенная шея была опухшей, на спине и животе краснели полосы от когтей, а местами чернели и желтели синяки, — но все на нем заживало как на собаке. И я не боялась ранить его даже серьезно.

Сощурилась от яркого света и повертела кинжалом в руке. Дарок заслонил собой солнце, поиграл мускулистыми плечами. Быстрым шагом смял траву и ударил. Без предупреждения, без оглашения о начале боя.

Я увернулась прежде, чем плеть срезала траву рядом. Бой не шуточный…

Рванула вперед, сокращая расстояние и ударила кинжалом, метя в бок. Острие не встретило препятствия, и меня повело по инерции вслед за ударом. Переставила ноги и ударила снова, но рука оказалась в крепких тисках. Дарок потянул за нее до хруста в плече. Я ахнула, в глазах вспыхнуло от боли. Резкий удар между лопаток снес меня вперед, но через два размашистых шага, я упала на колени, глотнула воздуха и быстро развернулась. Выставила кинжал перед собой и не успела среагировать на хлесткий удар-пощечину в лицо. Он пришелся частично на висок и ухо — в голове зазвенело, меня повело в сторону. Упасть не успела.

Дарок поднял меня за воротник рубахи и швырнул в сторону. При падении я наткнулась ребрами на камень и упала возле него. В глазах мельтешила трава: то исчезала в темноте, то растворялась в белизне, то просто расплывалась. Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Это бой насмерть?

С чужой помощью я взмыла вверх, пояс штанов впился в живот и треснул. Кинжал выпал из горящей болью руки.

— Не шипи, Асфи, — донесся грубый голос сквозь звон. — Я не собираюсь тебя насиловать. Но мог бы.

Кожа на ладонях содралась о поверхность валуна. Голову придавила неподъемная рука, впечатывая щекой в жаркий камень. В нос, кроме запаха трав и крови, ударила вонь едкого пота. Пальцы с острыми ногтями оторвали щеку от камня и впились по обе стороны от губ, надавили до боли, и я под этой силой открыла рот и не смогла сомкнуть. Попыталась подняться, но натолкнулась спиной на грудь Дарока. Он мигом налег на меня, придавливая к камню всем телом.

— Видишь, как запросто с тобой расправиться? Ты хороший воин, Асфи, но недостаточно хороший, чтобы противостоять мне. И ты женщина, хоть и ведешь себя, как мужчина. Природа наградила тебя даром рождения, а ты отказываешься его использовать. Я предлагаю тебе все, а ты отказываешься. Я иду тебе навстречу в условиях нашего договора даже после твоего отказа, а ты смотришь на меня, как на главного врага. Думаешь, — дохнул он мне гнильем изо рта в губы, — ты первая женщина, которую я буду брать силой? Ошибаешься.

Дарок резко отстранился и дернул меня за шиворот. Швырнул в сторону, и я полетела, путаясь в собственных ногах. Ветки поваленного дерева встретили недружелюбно: ободрали бок, ударили между ребер и в поясницу. Выбили стон. Я зажмурилась. Мыслей не было, в голове только настойчиво крутились слова Дарока и нравоучения Кейела — в этом мире драться нельзя, нужно лишь убивать.

— С тебя достаточно, Асфи. — Шаги затихли возле головы. — Иди к реке, смой кровь с себя. Или задержись ненадолго и выслушай мое новое предложение. Оно тебе понравится.

Я с острой колкостью в груди вдохнула глубоко через рот и приподняла веки. Нос заливала кровь, попадала в глотку и ее хотелось сплюнуть. Руку от плеча до локтя жгло невыносимо и хотелось засунуть ее в холодильник, обложить льдом, или хотя бы нырнуть в ледяную воду. В нескольких местах на теле саднило, но боль в плече перекрывала все.

Дарок возвышался надо мной высокой скалой — гора мышц. Только гора эта была подвижной, быстрой и готовой к опасностям в любое мгновение. Эту гору мышц я недооценила. Когда попыталась приподняться, руку и живот пронзила острая боль. Дарок хмыкнул. Мигом вздернул меня на ноги и, вцепившись в плечо, рванул до очередного хруста. Я вскрикнула, ноги подогнулись. Едва не упала, но Дарок придержал за плечо.

— Готова выслушать меня, гордая женщина?

Я слизала кровь с разбитой губы. Что-то не хотелось представлять, сколько всего на самом деле васоверг успел разбить мне за короткую минуту. Даже организм не смог так быстро распознать и прочувствовать все раны и ссадины.