Наверное, я похожа на типичную фанатку Дианы Мунлайт, но мне все равно. Нужно идти и работать, однако я стою на месте и нервно тереблю кулон, потому что меня снова одолевает страх - и куда только делось вчерашнее спокойствие? Потом я все-таки достаю телефон - пора решиться его включить.

Едва я делаю это, на меня обрушивается целый шквал из сообщений.

Конечно, они искали меня. Звонили, писали. Но не могли связаться. Неужели они думали, что я могу не прийти?

- Черт, как же бесит, - недовольно говорю я и читаю несколько случайных сообщений.

«Не делай этого!» - пишет мне Лилит. Моя милая Лилит, которой самой сейчас нелегко.

«Пожалуйста, Санни, возьми трубку. Это еще можно остановить», - не успокаивается Дастин. И его слова ранят меня - он не должен быть из-за меня несчастным.

«Предательница», - Продолжает злиться на меня Оливер. И я его понимаю.

А потом мне звонит Диана - она записана в моем телефоне как «Истеричка».

Меня радует ее звонок - лучше говорить с Дианой, чем с ее мамашей.

- Где ты ходишь? - напряжено спрашивает Диана.

Я молчу.

- Где ты шляешься весь день? Ты должна быть на месте.

- Я уже иду.

- Иди быстрее. Не заставляй меня нервничать.

- Успокойся, малышка, - хмыкаю я. - Или ты боишься, что я не приду?

- Я уже ничего не боюсь, - с вызовом отвечает Диана. - А вот тебе есть чего бояться. Ты ведь знаешь, что будет, если не придешь.

- Ты лжешь, - улыбаюсь я, глядя на ее прекрасное лицо, смотрящее на меня с экрана. - Тебе есть, чего бояться, Ди.

- Не называй меня так. Ты должна быть на месте. Даю тебе десять минут, - говорит она и бросает трубку.

Как же меня все это достало.

Я поправляю гитару, прячу кулон под ворот и иду вперед.

Ты сможешь, Санни.

Ты все сможешь.

Я отделяюсь от толпы, поворачиваю направо, обхожу «Скай-Арену» с другой стороны и, показав пропуск, вновь попадаю внутрь через служебный вход.

Меня уже ждут: Уолтер, на лице которого такая ярость, что мне становится не по себе, и одна из его помощниц.

- Ты пришла! - всплескивает руками она. - Наконец-то! Все с ума сходят!

- За мной, - коротко велит Уолтер, явно с трудом подавив в себе желание хорошенько мне врезать. На ходу он звонит кому-то и сообщает, что я на месте.

Когда мы оказываемся в гримерной, на меня едва ли не набрасывается миссис Мунлайт. Ярость Уолтера по сравнению с ее яростью - это совершенно ничто. Джессика, стоящая за спиной Эммы, незаметно стучит по лбу, намекая, что я сошла с ума.

- Ты что, играть со мной вздумала? - рука Эммы оказываемся на моей шее - она прижимает меня к стене. - Куда пропала, мерзавка? Как ты посмела уйти?

Ее пальцы сжимаются на моей шее все сильнее, и дыхание у меня перехватывает.

- Решила, что можешь делать все, что захочешь? - Лицо миссис Мунлайт так близко от моего, что я чувствую на своей щеке ее горячее дыхание. - Нет, Ховард, ты будешь делать все, что хочу я. Иначе... Иначе ты знаешь, что будет с ними.

Она еще сильнее сжимает мою шею. Я кашляю - кислорода не хватает.

- Мама, - тихо произносит Диана за нее спиной. - Хватит.

- Миссис Мунлайт, отпустите ее, - просит и Уолтер обеспокоено. - Ей же еще петь!

Этот аргумент действует на Эмму. Она нехотя отпускает меня. Я вижу, как она зла - ее просто трясет от собственной злости. И даже черты ее красивого холеного лица искажаются.

- Простите, - с трудом выговариваю я, хватая ртом воздух. - Простите меня. Я ездила к матери.

- Что? - на лице Эммы отвращение. - К этой наркоманке? Зачем?

- Ей нужны были деньги, - хрипло отвечаю я. Отчасти это правда.

- С ума сойти! - кричит миссис Мунлайт. - Другого времени найти не могла?! Господи, как меня все это раздражает! Еще одна ошибка, Ховард, и тебе конец. Обещаю.

На этом она уходит. Джессика, Уолтер и еще несколько человек несутся следом за ней. Но Диана остается - она как-то странно на меня смотрит.

- Прости, - обращаюсь к ней я. - Так вышло.

Ее взгляд пронзает меня, и я не знаю, в чем дело. Может быть, в ее серебряных линзах и гриме, который ей уже нанесли? Диана похожа на инопланетянку.

- Что? - не выдерживаю я, потирая шею.

- Ничего.

Она уходит.

И начинается безумие.

Я стою в своей маленькой комнатке с экранами, и вместе со мной там находится только помощник звукорежиссера. Диана же появляется на сцене и делает это весьма эффектно - спускается на огромных качелях в виде луны, заставляя публику неистовствовать.

Не знаю уж, как Диана поет, но двигается она пластично и изящно.

Сцена мерцает в воздушном серебре - весь зал погружен во тьму, словно ночное небо, и светящиеся телефоны похожи на россыпь звезд. Диана же похожа на луну, дарящую свет.

Она протягивает ладонь, и все замолкают, зачарованно глядя на нее.

Этот жест для меня.

Я начинаю петь а капелла.

Сначала тихо, тонко, нежно, а потом мой голос все больше и больше набирает силу и звучит так мощно и проникновенно, как только может.

Я пою не для Дианы и Эммы Мунлайт.

Я пою не для тех, кто посвящен в наш секрет.

Я пою не для всех этих людей на трибунах, которые не знают о моем существовании.

Я пою для своих родных. Ушедших и тех, кто остался со мной.

Я пою для своих друзей: и забывших меня, и не оставивших до сих пор.

Я пою для своей любви.

Я пою для себя.

И я пою для неба, что давало мне силы.

Концерт - будто вспышка. Одна песня за другой. Но я не чувствую усталости. Мой голос подобно свету взрывает ночную тьму.

И мне кажется, что во мне живет солнце.

Лучше свернуть с пути,

Чем в страхе идти до конца.

Важно то, что живет в груди.

Ведь небо - оно в сердцах.

Чтобы увидеть рассвет, нужно пережить ночь.

Дастин наблюдает за концертом из удобной, но высоко расположенной ВИП-ложи. В этом небольшом отсеке с комфортными креслами, столиком и баром он находится в гордом одиночестве - одно место занимает сам, на втором лежит букет прекрасных белых роз, который он купил для Санни.