- Спасибо, что приехали, парни, - говорю я чуть дрожащим голосом. С ними мне не страшно. - Вы... невероятные. Я бросила вас, а вы помогаете мне. Приехали по первой просьбе.

- Мы же друзья, - улыбается Нейтан. - Хотя, надо признать, ты порядочная задница, Ховард. Что случилось?

Я рассказываю им о звонке матери. И парни переглядываются.

- Куда нам? - спрашивает Чет и оглядывается по сторонам.

- Сюда, - киваю я на нужный дом.

Мы заходим и поднимаемся на третий этаж, ища взглядом двадцать шестую квартиру. Она - в самом конце длинного полутемного коридора. Я останавливаюсь перед ней и нерешительно стучусь - звонка нет.

Дверь открывает какой-то помятый небритый мужчина в майке и бриджах, на которых определенно побывал соус-барбекю. Из квартиры тянет сладковатым сигаретным дымом. Я сразу понимаю, что здесь курят. И меня это пугает.

- Ты еще кто? - щурится мужчина.

- Я к Дорин, - смело отвечаю я.

- А! Ее дочка? Ну проходи, - говорит он и глумливо приглашает меня в захламленную прихожую. - А ты ничего так. Люблю рыженьких.

- Мы все вместе пришли, - дергает на себя дверь Чет, и парни заходят следом за мной. Взгляд помятого мужика становится кислым. Он явно не ждал такую большую компанию.

Мы проходим в большую неубранную комнату, по углам которой стоят пустые бутылки, и я с трудом подавляю в себе старые детские воспоминания, в которых дружки Дорин проявляли ко мне интерес. Однако отвращение и страх в своих глазах я подавить не могу. Нейтан это замечает и касается моего плеча, словно говоря, что все хорошо. Они не дадут меня в обиду.

Я благодарна им за это.

Женщина, которую я даже в мыслях не могу назвать мамой, ждет меня во второй комнате - поменьше, но такой же захламленной. Наша беседа будет один на один. Парни остались за дверью.

Дорин полулежит на старом диване и смотрит прямо на меня. А я не отрываю взгляда от нее. Она постарела: седых волос на голове стало больше, появились новые морщины, однако следы былой красоты все еще сохраняются на ее осунувшемся лице.

Я смотрю на нее и вижу в ее глазах все ту же отстраненность. Слабая надежда на то, что в Дорин мог вспыхнуть материнский инстинкт или хотя бы совесть, пропадает.

- Изменилась, - то ли мне, то ли себе самой говорит Дорин, разглядывая меня. - Значит, ты в Хартли учишься?

- Ты тоже там училась, - пожимаю плечами я. - Профессор Бланшет говорил, что ты была талантливой.

Ее худые плечи вздрагивают, и она садится - так прямо, будто проглотила палку. Гордость все еще при ней. Гордость ее главное оружие, которое обратилось против нее.

- В этом мире талант никому не нужен, девочка. Этим миром правят деньги, - бросает Дорин.

- Именно поэтому ты просила меня их привезти? - иронично спрашиваю я, хотя мне с трудом даются эти слова.

Дорин хрипло смеется. Она не изменилась. Ничуть не изменилась.

- Ты знаешь, что произошло с Мэган и Эштаном? - спрашиваю я с холодной яростью в голове.

- Слышала от соседей, когда домой приезжала. Ты потом скажи ей, что я телек забрала и еще кое-что.

- Что? - переспрашиваю я потрясенно. - Ты что-то забрала из их дома?

- Не из их, а из нашего, - хмыкает она. - Родители оставили его не только вам, но и мне. Я просто взяла свое.

- Какая же ты жалкая, - шепчу я, сжимая от злости кулаки.

- Ее нет дома почти год! Там куча всего пылится и ржавеет! - громко и нервно говорит Дорин.

- Вместо того чтобы помогать своей сестре, ты ее грабишь! - не выдерживаю я. - Вместо того чтобы спросить: «Хватает ли вам на лечение денег?» - ты сама просишь денег. Жалкая. Ты - отвратительно жалкая.

- Не смей меня так называть, - хрипит Дорин. - Ты ничего не знаешь обо мне и о моей жизни.

- Я знаю достаточно, - отвечаю я стальным голосом. - Ты бросила все из-за жалости к самой себе. Чтобы упиваться своей обидой всю жизнь. Чтобы иметь удобное оправдание для того, чтобы жить как вздумается. Беременную бросил парень? Вот это трагедия! Ведь ничего страшнее в мире ни с кем не происходило!

- Замолчи, - велит мне мать, вставая. - Сейчас же закрой свой рот.

Теперь мы стоим друг напротив друга. Она и я.

- Тяжело слушать правду, да? - спрашиваю я. От злости меня потряхивает. - Но ты послушай. Может быть, все-таки внутри что-то заскребет.

- Идиотка, - усмехается Дорин. - И говоришь так же пафосно, как отец твой. Уж он то точно был жалким.

Она никогда не упоминала моего отца. Никогда. Это было табу. Но сейчас, кажется, запрет снят.

- У меня мало времени. Что ты хочешь? - прямо спрашиваю я. - Для чего тебе журналисты?

Я ужасно боюсь, что она знает правду обо мне и Мунлайт. Возможно, она услышала песни Дианы и все поняла. Как-никак Дорин тоже когда-то была музыкантом, и она отлично знает, как я пою. У меня нет других идей, для чего еще ей нужны журналисты.

Дорин криво улыбается.

- Предлагаю сделку.

- Какую?

Мне плохо от мысли, что она начнет шантажировать меня.

- Твой папаша - богатый, - заявляет вдруг она, и в глазах ее вспыхивает ненависть. - Живет себе припеваючи с семьей. Бед не знает. А нам не хватает бабок.

- И что? - спрашиваю я, не понимая, куда она клонит, но понимая, что Дорин ничего не знает про Мунлайт - это заставляет меня немного расслабиться.

- Пойдем к журналистам вместе, - хищно щурится Дорин. - Устроим сцену. Разжалобим их. Скажем, что он никогда не помогал нам. Бросил. Забыл. Может быть, нас даже позовут на какое-нибудь шоу, - блестят ее глаза. - Заработаем деньжат.

Я смотрю на нее со смесью жалости и отвращения.

- Ты с ума сошла?

- А что? Не хочешь к журналистам? Ладно, тогда сразу к нему. Ты - его дочь, я в этом уверена. Проведем генетическую экспертизу, потребуешь у него свою долю наследства, - говорит Дорин, и мне кажется, что она не в себе. - Мы заживем - с его-то деньгами! Наша жизнь изменится. Понимаешь?

В ее глазах пугающая пустота, и я уверена, что Дорин из нее уже не выберется. Пустота ухмыляется - знает, что Дорин теперь ее.

- Нет, ты правда сошла с ума, - качаю я головой, жалея теперь, что приехала. - Я пойду. Оставайся со своими фантазиями наедине.

- Да какая же ты тупая! - кричит Дорин в отчаянии. - Это же деньги! Он обязан дать нам денег! Эй, я тогда сама к журналистам пойду, одна!

- Делай, что хочешь.

- Вернись. Подумай хорошенько! - требует Дорин. - Это же твой шанс! Не мой - твой! Я ведь и для тебя тоже это делаю! Хотя бы имя его спроси!